Маргарет сердито сжала кулачки, стукнула ими по мягкой подушке, а я внутренне сжался, понимая, что этот удар, скорее всего, предназначался тому бесчувственному и тупому чурбану, каким показался вдруг сам себе… Она с горечью спросила, глядя мне с отчаянной прямотой даже не в глаза, а сразу в душу:
— А ты хоть раз дал мне шанс попробовать? Хотя бы один раз ты готов был просто выслушать меня, живую девушку, со своими мыслями и чувствами, забыв о том, что перед тобой навязанная жена из страны, которую ты считаешь враждебной? Ты хотел считать меня интриганкой, желающей лишь получить выгоду для своей родины — и я играла эту роль! Если я не смогла прийтись ко двору здесь — я обеспечу себе почёт и уважение там! А теперь, когда ты всё знаешь — пожалуйста, расторгай и наш брак! Ведь для тебя это досадная ошибка, которую, впрочем, легко исправить!
Она гордо и независимо вскинула голову, с явным усилием сдерживая слезы, что норовили вырваться из плена её прекрасных глаз. А я, забыв обо всем, любовался ею, знакомясь заново со своей женой.
Расчетливая? Нет, разумная и умеющая смотреть в будущее… Заносчивая? Нет, умеющая скрывать свои истинные чувства от недоброжелателей… Ненавидящая меня? Нет, глубоко обиженная невниманием и непониманием, но искренне любящая… Чужая? Нет, не познанная до конца, чудесная тайна, которую мне предстоит с трепетом и бережностью разгадывать на протяжении всего отмеренного нам судьбой времени…
— Потому что я никуда тебя не отпущу и никому не отдам! — я и не заметил, как произнес вслух то, к чему пришёл в ходе своих размышлений.
Она недоуменно посмотрела на меня, решив, что ей послышалось. А я осторожно взял в свои руки её горячие ладошки и, сам удивляясь неуверенности и нервной дрожи, звучащих в моем голосе, спросил:
— Марго, ты дашь мне еще один шанс? Ты позволишь мне попытаться загладить свою вину перед тобой и заслужить твою любовь?
Она пристально вгляделась в мое лицо, и, видимо, что-то прочитав в нём, что уверило её в моей искренности, вдруг припала к моей груди, вцепившись в меня, как в спасительный якорь, зарыдала, прижимаясь так отчаянно, будто боялась, что я вот-вот исчезну. А я обнимал её с непривычной нежностью, понимая, что теперь многое должно измениться…