Канцлер ворвался в кабинет стремительным порывом грозового ветра. Зная, что я не стал бы беспокоить его по пустяковым капризам, он выжидательно смотрел на меня, устроившись в гостевом кресле. Я, махнув рукой на предосторожности, молча пододвинул ему листки, покрытые убористым бисерным почерком сестры. Быстро пробегая глазами письмо, он заметно мрачнел. Закончив, он положил порядком измятые листы бумаги на мой стол, и, задумчиво потирая высокий упрямый лоб, глухо поинтересовался:
— И что Ваше Величество предполагает предпринять?
Я пожал плечами:
— Вы же понимаете, Владимир Алексеевич, что сестер я приму, обратно не вышлю. Более того, если я узнаю, что им причинили какой-либо вред, подвергли хоть малейшим оскорблениям — я этого так не оставлю!
Громов поморщился и произнес:
— В вас, Алексей Александрович, говорят сейчас эмоции. Родственные чувства, так сказать… — он с усмешкой глянул на меня. Я почувствовал, как заалели мои уши.
— Тем не менее, давайте трезво взглянем на ситуацию. Если австрийцы выдвинут требования вернуть беглянок в семьи, нам нужны веские причины им отказать. И в этой ситуации было бы даже желательно, чтобы княжнам действительно причинили какой-то вред — и они предоставили бы неопровержимые доказательства этого! Я так понимаю, что возвращаются они с детьми?
Я почувствовал, как мое сердце ухнуло куда-то в пропасть. Почему я сам об этом не подумал? Переживая за сестер, я совсем забыл о самом главном… А если?.. Да нет, не может быть!
— Вероятно… — промямлил я, не поднимая глаз на канцлера.
— Хорошо… — проговорил он задумчиво, — хорошо, что это девочки… Роди они сыновей, возможных наследников, битва за них развернулась бы нешуточная… А так — шансы есть.
Приняв решение, он твердо взглянул на меня:
— Вашу точку зрения я понял, Ваше Величество. И в общем, с ней согласен. Княжны всегда были девушками умными, наблюдательными и весьма практичными. И если они считают, что разузнали что-то, представляющее интерес для Российской империи, я склонен им верить. Если позволите, сейчас я отправлюсь к Долгорукому, мы начнем готовить документы для начала бракоразводного процесса, обдумаем обращение к австрийскому императору. Позднее мы предоставим все проекты вам на рассмотрение…
Отпустив Громова, я в раздумьях подошел к зеркалу в резной деревянной раме, висящему на стене. Внимательно рассматривая своё отражение, я воскрешал в памяти черты сестер. В принципе, в нашей внешности было много сходства — светловолосые, тонкокостные — усомниться в нашем родстве было сложно. Поэтому, даже если девочки, рожденные сестрами, все же не только мои племянницы, но и дочери, их возможная похожесть на меня, вряд ли бросится кому-то в глаза, как нечто противоестественное… Вздохнув, я отвернулся от зеркала, выбрасывая лишние мысли из головы. Будем решать проблемы по мере их поступления.