Как тот смотрел, как улыбался во весь рот — будто весь мир обнимал. Глядишь и понимаешь — вот он, настоящий советский человек!
А потом по радио говорили, что это — самый первый шаг нашей страны к покорению космического пространства. Скоро будут еще и еще!
И на Марсе будут яблони цвести… Слышала такую песню?
Я головой мотаю, а Витька:
— Ну, и ладно. Зато плакать перестала.
И улыбается не хуже своего Гагарина. Я и не поняла, как сама заулыбалась.
* * *
Витька с чего-то решил, что времени у нас осталось немного.
Если, говорит, в этом пространстве все перевернуто, то теоретически расстаться мы с тобой должны в полночь. Когда часы и так, и этак нули показывают. А времени — десять уже. И тут я вдруг поняла, что расставаться с ним жуть как не хочется. Сама не заметила, сколько всего этому дураку выболтала, ни с одной подружкой так не трепалась.
И про мать, как она вечно на работе занята, а домой приходит — орет, что лежу — ни фига не делаю.
И про Оксанку, которая вся из себя искусством интересуется, а по правде — только парнями.
И про то, что мне на хрен не уперся никакой универ.
И про одноклассников-дебилов, и вообще про разное.
А Витька — знай себе кивает. Грустно так.
— Чудной вы, — говорит, — народ. Слушаю тебя, слушаю — никак в толк не возьму, чего ты от жизни-то хочешь?
Я обалдела малость. Задумалась.
— Чтобы все от меня отстали, — говорю.
— Ну, — он говорит, — допустим. Дальше что?
Я подумала и говорю:
— Все любимые сериалы пересмотрю — это раз. Кошку заведу, шотландскую вислоухую. Вот такую! — фотку нашла, показала ему. — Это два. И создам про нас с ней группу в контакте.
А Витька как заржет.
— Ты чего?!
— Да Тома Сойера вспомнил. Как тот мечтал, что купит саблю, барабан, щенка-бульдога и женится! — и хохочет.
Так, что и я не удержалась.
— Бульдога, — говорю, — не хочу, они слюнявые. И замуж тоже не хочу.
— Это, — Витька говорит, — я уже понял. Вот ведь… Мы-то думаем, что через пятьдесят лет — ух как все будет! Реки вспять повернут, целину поднимут. На Луне базы построят для покорения Дальнего Космоса. Все болезни победят! Коммунизм везде настанет, царство мира и труда! А ты говоришь, кошку вислоухую… Значит, выходит, что-то мы неправильно делаем.
Ржать перестал, задумался.
— Значит, — говорит, — как-то по-другому надо! Мы, может, для того с тобой и встретились, чтобы я это понял? И что-то изменил? А?
Я плечами пожимаю. А он, уверенно так:
— Ничего. Предупрежден — значит, вооружен. Вот, увидишь: вернешься в свое время, а там — совсем другая жизнь! Гораздо лучше.
Я сначала засмеялась, а потом загрустила. И подумала, что, будь у меня в моем времени такой друг — может, и на фиг бы не сдалась никакая кошка.