— Уже здоровались, — сказал я.
Кианг улыбнулся.
— То есть, повторно пожелать мне здравия ты не хочешь?
— Боюсь, что незачем. Я пришёл тебя убить.
Кианг искренне, от души рассмеялся.
— Это будет непросто, Лей.
— Что поделать. Тем слаще окажется победа.
— Ты так в ней уверен?
— Нет, — честно сказал я. — Но попытаться стоит. Иначе мои друзья, которых я заставил карабкаться в эту гору, меня попросту не поймут.
— А я, с вашего позволения, хотел бы задать вопрос, — вмешался Юн.
Помятый, перепачканный кровью и пылью, с широкой ссадиной поперёк щеки, спину он держал всё так же аристократически прямо и привитых с детства манер ухитрился не растерять. Вероятно, то, что закладывают в человека с младенчества, вытравить не получится никогда. И палачу, который явится его расстреливать, Юн кивнёт так же учтиво: «О, расстреливайте, пожалуйста. Если вас не затруднит. Извините, что не встаю — меня долго били, знаете ли…».
— Вопрос — почему именно здесь? — с понимающей улыбкой спросил Кианг. — Почему я, представляющийся тебе дьяволом во плоти, обосновался в этих святых местах?
Меня, признаться, этот вопрос тоже интересовал, хотя задать его Киангу напрямую в голову не пришло. А Юн неожиданно смутился. Однако подтвердил:
— Не совсем так, но да. Суть вопроса в этом.
— Ты ведь умный парень, господин Юн Чжоу, — мягко сказал Кианг.
И я едва не заскрипел зубами, подумав, как же хорошо знаю и эти слова, и эту доброжелательную интонацию.
«Ты ведь умный парень, Леонид. И наверняка о многом уже догадался сам…»
— И ты наверняка уже догадался о том, о чём тебе никогда не рассказывали ни наставники, ни отец, — продолжил Кианг, — мир его праху. Кстати, что бы ты там себе ни надумал, клянусь, что к смерти достойного господина Донгэя лично я не имею никакого отношения. Мы с твоим отцом неплохо ладили, я не был заинтересован в его смерти, поверь. То, что произошло — исключительно подковёрные игры Чжоу. И на твоём месте я бы присмотрелся к своему окружению.
К чести Юна, он не дрогнул ни единым мускулом. Вежливо кивнул:
— Благодарю вас. Учту.
— А что касается этого места, — так же мягко продолжил Кианг, — всё очень просто. Я нахожусь там, где должен находиться. Там, где меня приняли. Признали за своего… Это место — воплощение силы. Тебя ведь учили истории, верно? Ты знаешь, что монастыри традиционно располагались именно в таких местах. Я здесь — а значит, это место меня не отвергло. Это ли не доказательство того, что я вовсе не воплощённое зло, Юн?
Кианг говорил — и мы трое словно растворялись в его словах. Картинка перед глазами поплыла. Я увидел, как в стремительно темнеющем небе парят жёлтый и лазоревый драконы.