— Договорились, — кивнул Димон.
Благородный отсутствовал пару минут, после чего выскочил как ошпаренный. Он потерял присущее ему самообладание, словно перед ним сейчас оказался не одноклассник, а йогуртовый торт.
— Димон, — я схватил его за плечо, потому что тот намеревался прорваться. — Ну так что?
— Надо идти, надо.
Он с прытью, которую трудно было угадать в этом пухлом пацане, вырвался из моих рук и помчался по коридору. Нет, тут точно что-то неладно. Но не уходить же теперь? К тому же все, кто вышел оттуда, — живые, пусть и слегка шебутные.
Я медленно повернул ручку и заглянул внутрь.
Помещение в большей мере напоминало склад или бюро найденных вещей. Какие-то свертки, тюки, коробки. Из-за полумрака приходилось напрягаться, чтобы разглядеть очертания предметов. Все освещение — лишь бра у входа и коптящая свеча на заваленном квитками столе. Я пригляделся: а ведь там кто-то сидит. Так, надо входить, а то замер на пороге.
— Здрасьте. Я тут пришел за стипендией. Кузнецов Максим, — я помахал бумажкой.
Скрюченный человек качнулся на стуле и подвинулся вперед, давая возможность разглядеть себя в свете свечи. И то, что я не свалился сразу в обморок, стало большим достижением. Нечто имело самый ужасный вид: огромные и круглые глаза, невероятных размеров рот и хищный, крючковатый нос. Гигантские лопоухие уши должны были сделать образ немного смешным. Должны были, но не делали. Казалось, что создатель поиздевался вдоволь над своим детищем, находясь в дурном расположении духа.
Роста это нечто было невысокого — едва доставало мне до плеч, — с возрастом чуть сложнее. Хотя волосы, точнее, космы, торчащие в разные стороны, еще не седые. Зато во внушительной бороде виднелись серебряные длинные нити подкрадывающейся старости.
— Здрасьте, — мне не пришло в голову ничего лучше, чем повторить приветствие.
Существо не ответило, лишь повелительно протянуло руку. Ага, квиток, ну, конечно. Маленький клочок бумаги оказался в крепких пальцах незнакомца, а в воздух взметнулся яркий желтый кругляш. Я поймал монету и стал разглядывать — герб нашей школы с каждой стороны, без всякого номинала. Забавно, что и говорить. Я вопросительно посмотрел на страшилище, хотя это не вызывало никакого эстетического удовольствия, но кроме него никто не мог дать ответов.
— Сирота, — неожиданно детским голосом произнесло существо, — получает каждый месяц по одной монете. Ее можно продать, на нее можно купить все, что написано в перечне, — страшилище подняло перед собой журнал, похожий на школьный. — Все понятно? Давай быстрей, ты здесь не один!