Зак глубоко вздохнул, ненавидя Джона, Малколма, ненавидя Savage Sons и Mechanics.
Зак отключился. Он поднял телефон, чтобы швырнуть его через всю комнату, и остановился. Ему нужно было связаться с Малколмом и узнать, купит ли он песни. Если нет, то Заку пиздец: ему придется продать их песни и поехать в тур на три месяца — оставить ее на три месяца. Его внутренности перевернулись. Он даже не знал, любила ли она его, а он хочет оставить ее. Не было никакого шанса, что Вайолет будет ждать его; это как раз подтвердит ее худшие страхи насчет него. Но если он не согласится на концерты, то из-за него у нее не будет денег, чтобы выкупить контракт. Ей предъявят иск за нарушение, и Зак будет беспомощен, чтобы помочь ей.
Гастроли означали оставить ее. А не гастролировать — испортить ей жизнь и подвести. В любом случае, шансы на их долгосрочные отношения не выглядели хорошо.
— Бл***ть, — прорычал мужчина. Вставая, чтобы закрыть дверь в спальню. Он не мог все испортить. Не мог потерять ее и не мог подвести.
У него не было другого выбора. Зак должен был позвонить Малколму и сделать все возможное, чтобы сделка состоялась. Он набрал его номер.
— Малк слушает.
— Малк, это Зи! — он добавил в голос фальшивое легкомыслие.
— Че нужно, мудак? Больше моих унижений?
— Нет, мужик. Я эм… здесь была плохая погода, поэтому я не мог перезвонить раньше. Но мне интересно, хочешь ли ты все еще мои песни, потому что…
— Вообще-то, Эйс не такой уж придурок, каким я его себе представлял.
Малколм надулся. Зак отсчитал с десяти до одного.
— Никто не знает твой голос так, как я, — сказал Зак.
— Да, но ты слишком занят для старого Малколма. Пишешь какую-то чертову рок-оперу или типа того.
— К черту это. Я написал песни для тебя. Две из них уже готовы. Ты можешь получить остальные во вторник, если наша сделка все еще в силе.
— Ты их уже написал?
— Ты сказал десять штук за песню, Малк.
— Хм. Я должен проверить, понравятся ли мне они.
— Мы так не договаривались, — в голосе Зака проскользнула злоба.
— Условия сделки поменялись.
Зак пытался контролировать свой тон.
— Хорошо, если ты хочешь, чтобы дерьмо Эйса испортило твой альбом, это твои похороны. Я умываю руки.
Он немного подождал. Еще немного. Тихонько постучал синкопированным ритмом по бедру, когда сомнения нахлынули на него.
— Ты такой засранец, Захария! Да, мне нужны твои чертовы песни!
Плечи Зака, которые были сильно напряжены, наконец, расслабились.
— Вторник подойдет? Я отправлю их по электронной почте, чтобы ты мог их проверить. Я вернусь в следующие выходные, чтобы записать их.