Погребальная конструкция была установлена на самом краю Провала, слегка нависая над пропастью. Ярко светило солнце, но даже его лучи не доставали до дна этого разлома. Частично это обосновывалось кривизной стен, которые шли под косым углом, частично туманом, поднимавшимся со дна Провала, если конечно у него было дно. Если свесить голову над краем и прислушаться, то можно было услышать отдаленный рев и будоражащие воображение завывания. Старейшины говорили, что эти звуки издает ветер, и все подсознательно принимали эту версию как единственно верную. Жители поселка не привыкли сомневаться в словах старейшин. Каждый с самого детства помнил, что они являются хранителями знаний, оставленных Великими отцами, и носителями их воли, а в мудрость Великих отцов каждый верил на уровне инстинкта. И если Великие отцы завещали сбрасывать мертвецов в Провал, то так тому и быть.
Тело, лежащее на помосте, было маленьким и тонким. Белая погребальная ткань плотно обматывала покойника, оставляя открытым только лицо, и сейчас пастух смотрел, как смерть заострила черты близкого ему человека. Волосы покойника были зачесаны назад, глаза закрыты, седая борода, слегка топорщась на конце, лежала на груди. Хмель приходился пастуху родным дедом и, хотя последние тридцать лет с тех пор как стал старейшиной, он жил отдельно в общинном доме, они продолжали общаться и поддерживать родственные отношения.
Старейшину Хмеля любили и уважали все в поселке, а дети, у которых он периодически вел уроки, так вообще души в нем не чаяли. Но всему приходит конец, и сегодня подошел конец жизни Главы совета старейшин племени Свежего ветра. Старик ушел тихо. Утром он провел общинное собрание, раздал поручения и сел греться на солнышке, на крыльце общинного дома, а подошедшая через час группа ткачей обнаружила его лежащим на боку уже без дыхания. Погода стояла жаркая, и погребение назначили на вечер.
Посох главы совета лежал рядом с умершим, и по традиции самый старший из оставшихся старейшин подошел и взял его в руку, после чего начал речь. Старейшина Лютик традиционно перечислил всех детей, внуков и правнуков усопшего, включая тех, кто покинул поселок, выйдя замуж за жителя другого племени, или ушел вместе с Исходом. Пастух вздрогнул, когда прозвучало имя сына, и поднял голову.
- Где же ты теперь сынок? Почему не захотел остаться с нами... - прошептал он и снова уставился на восковое лицо своего деда.
Старейшина Лютик закончил речь словами, что Хмель бережно хранил вверенные ему знания и всегда делился ими со всеми, кому был нужен совет.