– Нет, – ответил Джеймс, – я еще не обедал, но…
– Ни слова, ни слова, – перебил его лорд Эдвард. – Раджа, знаете ли, захочет поблагодарить вас за то, что вы вернули ему изумруд. Хотя я и сам еще не вполне разобрался в этой истории…
Они к этому моменту уже вышли из полицейского участка и стояли на ступеньках.
– Собственно говоря, – сказал Джеймс, – думаю, мне следует рассказать вам правду.
Так он и сделал. Его рассказ очень позабавил его светлость.
– В жизни не слышал ничего лучше, – заявил он. – Теперь я все понимаю. Должно быть, Джонс поспешил к кабинке на пляже, как только украл камень, зная, что полиция устроит тщательный обыск в доме. Старые брюки я иногда надеваю, отправляясь на рыбалку; вряд ли их стал бы кто-то трогать, и позже Джонс мог спокойно забрать драгоценность. Для него, наверное, стало шоком, когда он сегодня пришел и обнаружил, что камень исчез. Как только вы появились, он понял, что это вы взяли камень. Только я до сих пор не совсем понимаю, как вам удалось распознать в нем ненастоящего детектива.
«Сильный человек, – сказал про себя Джеймс, – знает, когда быть откровенным, а когда проявить сдержанность».
Он пренебрежительно улыбнулся, а его пальцы нежно скользнули по нижней стороне лацкана сюртука и нащупали маленький серебряный значок малоизвестного клуба – Клуба велосипедистов Мертон-парка. Поразительное совпадение, что этот человек, Джонс, тоже оказался его членом, но так оно и было!
– Привет, Джеймс!
Он обернулся. Грейс и девицы Сопуорт звали его с противоположной стороны улицы. Он повернулся к лорду Эдварду:
– Извините, я отойду на минутку?
И молодой человек через дорогу направился к ним.
– Мы идем в кино, – сказала Грейс. – Я подумала, может быть, ты тоже захочешь пойти.
– Мне очень жаль, – ответил Джеймс. – Я как раз иду на ланч к лорду Эдварду Кэмпиону. Да вон он стоит, тот человек в удобной старой одежде. Он хочет познакомить меня с раджой Марапутны.
Он вежливо приподнял шляпу и вернулся к лорду Эдварду.
Миссис Уиллард Дж. Питерс никогда не любила Грецию. А о Дельфах она до недавнего момента вообще ничего не знала.
Сердце миссис Питерс принадлежало Парижу, Лондону и Ривьере. Она была женщиной, которая любила жить в гостиницах. Правда, в ее понимании спальня в гостинице означала комнату с роскошной кроватью, полом, покрытым мягким ковром, широким выбором различных осветительных приборов, включая прикроватную лампу с затененным абажуром, горячей и холодной водой в ванной комнате и телефоном на тумбочке рядом с кроватью, с помощью которого можно было заказывать чай, еду, минеральную воду и коктейли, а также общаться с друзьями.