– Я не замечала этого, – осторожно протянула девушка.
– А вот я заметил, – Берти виновато развел руками. – Микровыражения – такая вещь… Мы не можем их контролировать. Все равно вылезают, пакостники. Однако их очень сложно засечь – полагаю, для тебя это плюс. В том плане, что ты можешь быть спокойна: для всех твой образ легкомысленной девчонки очень, очень убедителен.
– Х-х-хорошо, – сказала Лади, хотя ей, напротив, стало совсем НЕ хорошо.
Для всех – но не для него?
Берти подпрыгнул, отжавшись от люка, и уселся на краю дыры. Его брови свелись в одну прямую линию, вокруг глаз побежали морщинки, и Найт вдруг поняла – он не так уж и юн, как кажется издалека. Лет тридцать ему, наверное, есть, хотя по манерам не скажешь.
– Я могу тебе чем-то помочь? – спросил детектив, болтая ногами, пока Лади напряженно трогала собственную челюсть, пытаясь понять, как так вышло, что та ее подводит.
Тоже мне, забастовку устроила.
– Нет, вы не можете мне помочь, – наконец выдавила Найт, отведя глаза.
– Ладно. В душу не полезу, обычно там не прибрано, люди злятся и стесняются, хотя, по опыту, некрасивых душ я еще не встречал, – пожал плечами Берти, глядя вдаль. – Но ты знай, госпожа адептка: надежда есть всегда. Не бывает безвыходных ситуаций.
Ладислава чуть не ляпнула: бывает! – но вовремя прикусила язык.
Потом сыщик перевел взгляд на девушку:
– На занятия ко мне записалась?
– Да.
– Тогда увидимся на следующей неделе. Ну и на всякий случай: пообещай, что не прыгнешь, адептка!
– Обещаю, – ответила Ладислава.
Берти расплылся в довольной улыбке. На подбородке у него была ямочка:
– Ну а я прыгну! Мне-то можно.
И ловко соскользнул в люк.
Тотчас – грохот ступней, лязганье бронзы разобранного телескопа и – не успела Лади испугаться – лиричный, очень лиричный свист из старой лесной баллады.
Мастер Голден-Халла исчез по своим делам.
* * *
Ладислава решила дождаться на крыше полуночи.
Она еще раз обдумала беседу с Берти и поняла: да, наблюдательный сыщик разглядел в ней грусть, даже отчаяние, но он явно не догадывается об их причине. Потому что иначе ему бы и в голову не пришло, что она может прыгнуть с крыши.
О нет!
Ладислава не из таких грустящих. Напротив, она из тех, кто зубами вцепится в жизнь, кто вырвет ее у любого шакала, сохранит, преумножит любимую.
Если дать ей хотя бы шанс…
Один-единственный. На миллион или миллиард – не важно, она выцепит, выскребет, сердцем его выгрызет, но…
Но как раз отсутствие шанса – документально зафиксированное специалистами – и заставляло Лади глухо выть, когда никто не видит. Например, сейчас.