— Так может, причешете их шрапнелью?
— Прекрасная идея, — загорелся подпоручик, и принялся командовать расчетами.
Матросы-комендоры, имевшие несчастье угодить под командование сухопутного артиллериста, как ни странно с энтузиазмом бросились выполнять приказы начальства. Возможно, им было просто скучно, но скорее всего, им надоел регулярный обстрел из крепостных ружей и они были рады досадить осажденным.
— Как отпраздновали Рождество? — со светским видом поинтересовался Шеман.
— Так же как и вы, — криво усмехнулся Будищев. — Под звуки канонады.
— Да уж, незабываемое было зрелище, — согласился лейтенант. — Но я полагал, что вы с отрядом Арцышевского были на фуражировке.
— Без меня обошлись. Так что когда Скобелев решил поздравить местного… как его, черта?
— Дыкма-сердара, — подсказал Шеман.
— Именно. Так вот, я был в лагере, когда все пушки нашего славного воинства начали работать по Геок-тепе, посылая гостинец за гостинцем. Кстати, вы тоже стреляли?
— А как же, по полдесятка шрапнелей на орудие, вот прямо как сейчас…
В этот момент торжествующий Берг своим зычным голосом скомандовал огонь. Остальные еле успели открыть рты и зажать уши, чтобы не потерять слух, как обе пушки рявкнули, послав свои смертельные гостинцы во двор вражеской цитадели.
— Я смотрю, ваш артиллерист недурно пристрелялся? — почти прокричал немного оглохший от залпа Дмитрий.
— О да! — подтвердил его догадку лейтенант. — В своем роде, Владимир Андреевич – виртуоз! Но давайте отойдем в сторону. Вы ведь, верно, пришли сюда не ради соперничества с Майером?
— Ничего-то от вас не утаишь, — скривил губы Будищев.
— Какие-нибудь трудности с начальством?
— И это тоже, но их я переживу.
— Даже так?
— Да ничего особенного, не берите в голову. Проблемы у нашего общего друга – барона Штиглица.
— Вот уж не знал, что мы с ним дружны, — высоко поднял брови Шеман. — Но в чем, собственно, дело?
— В том, что всякий раз, когда он оказывается в обществе других офицеров, те на него только что пальцем не показывают. Вот, мол, трус идет!
— Странно, это ведь вы отказались от дуэли. Мне казалось, что претензии должны быть к вам.
— А вот фигушки! Знаете, какое у меня погоняло после взятия Янги-кала?
— Что, простите? Какое еще «погоняло»?
— Прозвище, Николай Николаевич. Или, если угодно, кличка.
— Ах вот оно что. Своеобразно, хотя, по-своему, верно. И какое же?
— Мясник.
— Как?!
— Мясник, — выразительно повторил прапорщик, попытавшись придать своей физиономии довольно зловещее выражение.
— Вот как? — округлил глаза лейтенант, сделав вид, что никогда не слышал этого прозвания.