— Все нормально, — отмахнулся Будищев. — Люди важнее шмоток.
— У вас были деньги в вещах?
— Немного.
— Да, припоминаю, ревизор Заславский передавал какой-то опечатанный пакет доктору Щербаку. Скорее всего, они в нем, но Александр Викторович теперь оперирует. Что же касается прочих вещей, то я сейчас распоряжусь, и вам их выдадут.
— Благодарю, — кивнул Дмитрий. — Стыдно признаться, но жрать хочется больше, чем в Америку, а просить у маркитантов в долг как-то не комильфо.
— Вы желаете перебраться в Америку? — удивленно переспросил доктор.
— Шучу, Владимир Андреевич, шучу. От голода.
— Никогда не понимал вашего чувства юмора, — отбросил докуренную до мундштука папиросу врач и извиняющимся тоном добавил, — к сожалению, не могу вам ничего предложить. Разве что вечером…
— Не беспокойтесь, — отмахнулся прапорщик. — Теперь не пропаду. Кстати, а какого черта мое барахло вообще взялись описывать и складировать?
— Порядок такой, — пожал плечами Студитский. — При гибели офицера его вещи собирают, для отправки родным. У Мамацева хоть жена рядом, об имуществе Магалова и прочих позаботились в полку. Ваши отнесли к нам.
— А я тут при чем?
— Прошел слух, что вас убили, — развел руками врач и поспешил вернуться в операционную.
— Не дождетесь, — пробурчал ему вслед Будищев.
Через пару минут к ним с Федором вышел фельдшер, в котором они тут же узнали Барнеса.
— Как я рад, господин прапорщик, что вы живы! — расплылся в любезной улыбке Марк. — Ей-богу, даже если бы я узнал, что жив кто-то из моих родственников, я и то бы обрадовался чуть меньше.
— Это почему так? — удивленно поинтересовался Шматов.
— Ах, Федя, — горестно вздохнул сын многострадального еврейского народа. — Если бы ты хоть чуть-чуть знал моих родственников, то не спрашивал сейчас.
— Неужто они такие худые люди?
— Не все, — не стал отпираться Барнес. — Вот моя покойная мама, при жизни была – золотой человек, а маленькая сестренка и вовсе настоящий ангел. Да только вряд ли она жива теперь, упокой Господи их души.
— Не каркай! — нахмурился Дмитрий.
— Что вы, что вы, ваше благородие, — испугался фельдшер и быстрым шагом направился к складу, время от времени поворачиваясь и предупреждая. — Осторожнее, тут какой-то поц наложил камни, не запнитесь. А тут зачем-то нарыли ям, берегите ноги. А вот здесь низкий проем, поберегите голову, особенно ты, Федя!
Аккуратно сложенные вещи Будищева лежали в углу, всем своим видом напоминая о бренности земного бытия и о том, что в лучшем из миров ничего из этого человеку не понадобиться. Иными словами, в наличии было далеко не все.