Отпечатанные во Владивостоке в большой спешке брошюры, с разбором всех боевых эпизодов, разошлись среди офицеров молниеносно и были зачитаны до дыр. Теперь все знали, что японца бить можно, и не раз видели, как это бывает, так что излишней подозрительностью никто уже не страдал, что позволяло полноценно отдыхать, когда это позволяла обстановка.
Правда, начала проявляться другая сторона такой информированности. Были отмечены случаи, когда эта уверенность переходила в беспечность, с малейшими проявлениями которой боролись беспощадно. Никакого шапкозакидательства сейчас русский флот себе позволить не мог. Одна ошибка могла свести на нет все последние успехи, поэтому цена каждого принимаемого решения была неимоверно высока.
«Расслабон» у берега японского, хоть и глубоко провинциального, острова беспечностью не был. Экипажам, измотанным до предела за последние три недели, был просто жизненно необходим хотя бы краткий, но полноценный отдых. Элементарные расчеты показывали, что, находясь теоретически в полностью не боеспособном состоянии у Окинавы, с одним только дозорным истребителем в море и наблюдательным постом на горе, времени для разведения паров дежурной сменой кочегаров и возвращения на корабли всех остальных будет достаточно. Правда, при условиях видимости до горизонта, что и имело место быть в данный момент.
В случае появления даже одиночного дымка, которым вполне мог оказаться японский разведчик, до его приближения к рейду на приемлемое для наблюдения расстояние пройдет не менее полутора часов, чего вполне достаточно для введения в действие современных котлов. А уж на ходу японцам нас теперь ни за что не взять.
К тому же от обнаружения разведчика до появления значительных сил флота противника должно было пройти какое-то время, за которое разведчик будет наверняка уничтожен или отогнан, не выполнив своей главной задачи. А наш флот успеет уклониться от боя или примет его в удобной для себя позиции.
Поздно вечером 15 июля к борту «Безупречного», бывшего в дозоре в тот день и державшегося в десяти милях от порта, подошла рыбацкая лодка, с которой передали сумку с бумагами на японском языке. Бумаги и сама сумка сильно пострадали от воды. Передавшие ее рыбаки жестами и прочими средствами объяснили, что нашли это в море у перевернувшейся лодки. Но судя по тому, что двое рыбаков носили свежие повязки на еще кровящих ранах, было похоже, что перевернулась та лодка не от волн.
Раненым оказали помощь, обменяв сумку на три мешка муки, кусок парусины, пенковый трос, гвозди и набор плотницкого инструмента, после чего по радио вызвали из порта связной катер, с которым отправили добычу в штаб. Лодку предлагали отбуксировать до берега, но рыбаки отказались.