Когда бумаги перевели, они оказались рапортом местного милицейского начальника о пребывании русских на Окинаве, измене и соучастии жителей селения Сюри русской временной оккупации. Указывались места для удобной скрытной высадки людей недалеко от порта. К рапорту прилагался список изменников. Этот список передали в совет старейшин, посоветовав тайно увести этих людей и их семьи из города.
К этому времени экипажи уже возвращались на свои корабли. На них шла приборка. Угольные ямы были засыпаны, кладовые заполнены, а эсминцы традиционно имели в перегруз по двадцать три – двадцать пять тонн. Трюмы всех пароходов-снабженцев полностью опустели, и теперь они собирались назад, в Сайгон. Грузчики, получившие солидные премии за расторопность из судовых касс флота, отдыхали и отъедались, в предвкушении скорого возвращения домой и окончательного расчета.
То, что не поместилось в ямах и кладовых боевых кораблей, забрала «Корея», также отправлявшаяся с флотом на Цусиму или дальше – как повезет. На разгруженные снабженцы перевезли мешки с почтой экипажей, а также залитые сургучом и оснащенные балластом мешки штабной корреспонденции и тяжело раненных моряков и солдат, для скорейшей доставки в госпиталь. Поскольку дальнейший путь эскадры никто предсказать сейчас не мог, их было решено отправить в Сайгон, на попечение светлейшего князя Ливена и французских колониальных властей.
Наиболее значимую убыль в людях среди всех кораблей имел крейсер «Светлана». Эти потери были преимущественно результатом безрассудных лобовых атак его десантной ротой японских позиций в осакском арсенале. Экипаж крейсера пополнили за счет остальных экипажей. «Де-Грасс» дальше должны были вести моряки с угольщиков. Тихоходный француз отправлялся во Владивосток вокруг Японии самостоятельно, чтобы не связывать собой эскадру, выход которой назначили на утро 16 июля.
Пароход благополучно добрался до пункта назначения, где и избавился от своего груза. Вскоре после войны во Владивостоке была построена фабрика, оснащенная доставленными им станками. Назвали ее «Рожественской». Спустя много лет она трансформировалась в «Рождественскую», и уже никто не помнил, то ли потому, что открыли перед Рождеством, то ли еще почему.
С рассветом начали вытягиваться из гавани. Волнение не превышало трех баллов при ветре в четыре. Сразу строились в боевой порядок. Все корабли шли своим ходом. Крейсера быстро выдвигались вперед, образуя завесу, развернутую в ширину на шестнадцать миль в пятнадцати милях впереди эскадры. Истребители держались по одному на флангах в пяти милях от броненосцев, а «Безупречный» в качестве репетичного корабля между крейсерами и главными силами. Радио не пользовались.