Как будто это еще могло что-то изменить.
Костя лежал в нескольких шагах от двери дома. То ли только что вышел наружу, то ли наоборот — возвращался под защиту родных стен… и чуть-чуть не успел. Он все-таки поднял Щит — я разглядел на асфальте десяток сплющенных кусочков свинца.
Но их оказалось слишком много. Часть попали в дом, оставив на светло-желтой стене уродливые выбоины — но остальные нашли цель. Когда я рухнул на колени рядом с Костей, он еще дышал — мелко, прерывисто — но под его телом расползалась темно-красная лужа.
Сколько же в человеке крови…
— Кость… — позвал я. — Костя!
Мой Щит надежно укрывал нас обоих. Наверное, сейчас бы я смог остановить даже орудийный снаряд — но никто больше не стрелял. Винтовки на той стороне стихли, а берег Мойки опустел. Ни людей, ни машин — никого. То ли разбежались от шума, то ли…
— Саня…
Костя кое-как перевернулся набок и даже попытался приподняться на локте — и тут же рухнул обратно.
— Лежи, дурак! — Я сбросил Щит и обеими руками вцепился в брата. — Не двигайся!
Плетение вышло с первого раза — ровное, сильное, с ярким контуром. А я накидывал сверху еще и еще, пытаясь хоть как-то удержать жизнь в пробитом пулями теле. Пять или шесть попаданий в грудь и живот, одно в шею… С таким бы справилась разве что сама Бельская… или дед с Багратионом.
Моих куцых умений не хватило даже остановить кровь. Дар бурлил, сам норовя сложиться во что-нибудь убойное — вроде Булавы или Серпа — будто вдруг обрел собственную волю и порывался отомстить, наказать… Разломать дом, снести хоть целый квартал на Мойке — но добраться до тех, кто посмел навредить моей семье!
А я упрямо сводил бесполезные ниточки целебных заклятий.
— Саня… не надо… — простонал Костя, обхватывал мою руку красными и липкими от крови пальцами. — Послушай… Я узнал…
Его голос становился все тише, и мне пришлось нагнуться, чтобы разобрать хоть что-то.
— Скажи деду… — выдохнул он мне прямо в ухо. — Я не…
— Кость… — Я осторожно потряс брата за плечо. — Кость, не молчи… Костя!!!
Не знаю, сколько я так просидел: прямо в луже крови, раз за разом пытаясь замкнуть на Косте контур плетения. Десять минут — или целый час. Сначала вокруг собрались люди, потом откуда-то прибежал городовой… и только потом завыли сирены. Приехала «скорая». Может, та же самая, что отвозила меня в больницу.
Только на этот раз — опоздала. Врачи суетились вокруг, но меня не трогали — даже не сказали отойти. Среди них не было ни одного Одаренных, но, похоже, все равно почувствовали: стоит неосторожно дернуть — и будет плохо.