В 1902–1904 годах в России, а позже — уже со шведской территории, очень деятельно работал японский военный атташе подполковник Мотодзиро Акаси, который не только получал разведывательную информацию от своих агентов, но и занимался подрывной работой. В частности, он немало сделал для финансирования так называемой Первой русской революции — вплоть до поставок оружия и боеприпасов «рабочим дружинам», членов которых тогда официально именовали столь знакомым нам словом «боевики».
Кстати, еще один очень интересный момент. В книге «На службе трех императоров»[13] генерал от инфантерии Н. А. Епанчин писал, что «с января 1900 года в Морской академии начались занятия военно-морской игры с целью проверки нашей боевой подготовки на Дальнем Востоке». Николай Алексеевич вспоминал, как в течение трех месяцев флотоводцы и военачальники отрабатывали сценарий возможной войны, которую адмирал А. А. Вирениус, командовавший «японской стороной», начал внезапным ночным нападением на русские суда, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура. Занятия, по два раза в неделю, продолжались в течение трех месяцев, но за это время в Морской академии ни разу не побывали ни Николай II, по указанию которого проводилась оперативная игра, ни военный и морской министры, ни начальник Главного штаба. Тщательная проработка всех вопросов показала, что к войне на Дальнем Востоке Россия не готова; по итогам оперативной игры был составлен объемный по размеру секретный отчет.
Вопреки предупреждениям военных специалистов российское руководство все равно втянулось в вооруженный конфликт с Японией. Мало того! Напав в ночь на 27 января 1904 года на русскую эскадру в Порт-Артуре, японцы точно повторили план, разработанный адмиралом Вирениусом в 1900 году. «Быть может, секретный отчет об этой игре попал в руки японцев», — предполагал генерал Епанчин.
Что ж, блистательный пример работы разведки: воспользоваться для нападения на противника им же разработанным планом! Но где была военная контрразведка?! Увы! В самом начале века «борьбой с иностранным шпионажем в вооруженных силах, то есть военной контрразведкой, частично занималось Третье (охранное) отделение Департамента полиции Министерства внутренних дел. Основной задачей Третьего отделения являлась борьба с революционным движением в стране и российской эмиграцией за рубежом. МВД ограничивалось лишь периодическим направлением циркуляров, в которых поручало жандармским управлениям и охранным отделениям усилить наблюдение за иностранными разведчиками. При этом какие-либо инструкции по организации и проведению этой работы оно не давало, да и не в состоянии было дать»