— А отказаться можно? — без надежды спросила я.
Качки за его спиной оторвали очки от пляжа и уставились на меня. Как по команде.
— Разумеется, — доброжелательно кивнул Шлепень. — Вы можете делать все, что вам угодно, Лидия Сергеевна. А мы обязаны делать то, что нам прикажут. Пройдите, пожалуйста, в машину, яхта недалеко.
Якорная стоянка находилась в восточной части Тихой бухты. Мы доехали минут за десять, отвернув с Форосской дороги и отгромыхав метров триста по камням. Яхта покачивалась недалеко от берега — напротив испещренных трещинами скал и узкого разлома с горизонтально сколотой плитой. Выглядела она очень эффектно и походила па остроносую акулу, всплывшую на поверхность.
Самое сильное впечатление производил голубовато-белый приспущенный парус на грот-мачте. Любой эскимос знает, что современные яхты оснащены моторами. Но какой же яхтсмен откажет себе в удовольствии прокатиться под парусом?
— Нравится? — с ухмылкой поинтересовался Шлепень.
— Серьезная посудина. Но для уровня Ивана Валерьяновича, мне кажется, несколько мелковата.
Клеврет и не подумал обижаться. Добродушно хохотнул:
— Вы преувеличиваете его уровень, Лидия Сергеевна. Конечно, зарплата Ивана Валерьяновича несколько побольше, чем у рядового чиновника, но отнюдь не па порядок, уверяю вас. А «Белая акула» — не его собственность. Зачем ему личная яхта, если лето в Крыму такое короткое, к тому же он так загружен работой.
— А чья это яхта? — поинтересовалась я. — Благодарного правительства Украины?
— Одной чартерной компании, — уклончиво пояснил Шлепень. — Настоящий владелец передал посудину руководству компании, а мы у них зафрахтовали. Очень удобно. Не в доке же ее держать круглый год. За этими «акулами», Лидия Сергеевна, уход нужен.
Не больно-то я ему поверила. Врут они всё, чтобы бедненькими показаться. От яхты между тем отчалила резиновая лодка с мотором и, задрав нос, помчалась к берегу.
— Это динги, — пояснил Шлепень. — Десантное средство. В обязательном виде присутствует за кормой. Сейчас мы с вами в нее сядем и пойдем на яхту. Иван Валерьянович будет позже, он уже звонил.
На борт белоснежной яхты мне помог взобраться черноокий субъект комплекции Демиса Руссоса — в парусиновых штанах и шелковой цыганской рубахе. В руке он держал коктейль с трубочкой, но это не помешало ему принять меня с вертикального трапа, обжать и поставить на палубу.
— Ба, кого я вижу! — загрохотал этот не очень приятный субъект, дыша мне в лицо табачно-спиртными ароматами. При ближайшем рассмотрении я обнаружила, что глаза у него похожи па блестящие жирные оливки, пальцы толстые и короткие, а лоб необыкновенно высок. И первое, и второе, и третье было чертовски неприятно.