* * *
– А не страшно вам на него охотиться? – поинтересовался Валя.
– С умом – нет. Я уж этих медведей сколько повидал да пострелял. Да и делать нечего. Иначе он в посёлок обязательно придёт, тогда беда. Снова попробует бабке какой-нибудь гребень набок завернуть.
Они бы ещё поговорили с дедом, но начали подмерзать. Вася всё меньше вспоминал Нинку, всё больше – бабушкин борщ. Времени то поезда было ещё полно, и они пошли в железнодорожную столовую, указанную дедом, купив у него давно не виданную чекушку с надписью «2 руб. 20 коп. без стоимости посуды». Народу в заведении в столь поздний час не было ни души: вечерняя смена уже отобедала, ночная ожидалась лишь к полуночи. По дешёвке взяли тефтели, чай, по два куска пышного деревенского хлеба. Вася разлил шкалик по стаканам. Валя хотел сказать, что не пьёт, но передумал, причастился и удивился:
– Слабая! У нас крепче была. Никак, разбавил дед?
– Так во фляжках-то водку я дома спиртом развёл, там градусов шестьдесят было.
– И ты молчал!
– Ну, дело прошлое, закусывай! Интересно, вызовет твоя мама милицию на наши розыски или нет? Чую одним местом, что она третий день встречает нас на вокзале. Тебе она надаёт по попе и тут же поставит в угол, а меня наругает скалкой по голове.
– Если мужчины начнут бояться женщин, Василий, то цивилизация пойдёт вспять! А я категорически не желаю, чтобы этот позорный процесс начался с меня! – по-ленински выбросив вперёд кулак продекламировал Валя как по писаному, даже не покраснев под изумлёнными взглядами поварих.
Вася встал и торжественно пожал руку на глазах возмужавшего товарища.
Три дня из жизни Среднего
Приближался новый 1984-й год. Люди страны Советов готовились встретить этот замечательный праздник по-разному. Один гражданин двадцати четырёх лет, средней комплекции, среднего роста и средних умственных способностей – для простоты назовём его Средний – молодой специалист и технический интеллигент, сидел в кабинете и скучал. Впереди было ещё полтора рабочих дня, делать было нечего, читать надоело, и он просто сидел. Той же работой было занято ещё трое находящихся в комнате людей. Кто грыз карамельку, запивая её чёрным, как тушь, чаем, кто писал письмо, кто курил, стоя в проёме двери и выпуская дым в коридор. Коридор был длинный, с множеством дверей, возле каждой из которых курил технический интеллигент. Конец коридора был плохо виден из-за смога. В нём изредка пробегали, стараясь не дышать, празднично одетые женщины, ненадолго разбавляя табачный смрад запахами отечественной, реже – импортной парфюмерии. Зашёл попить чаёк коллега: