Выписался он из больницы только спустя месяц. Исхудал, через трубочку бульонами питаясь, видеть хуже стал, левое ухо на потеху пацанам теперь правой рукой чешет: левая только до носу подымается. Зато жена не нарадуется: злость у мужа медведь вышиб! Поумнел вдруг. Хоть кривой, да рассудительный, спокойный. Ружьё брату подарил, а тут и с ребёночком стало наклёвываться. Инда только выпьет вечером с друзьями – соседями и посетует: надо ж так! Я его цельный час во всю дурь лупил – хоть бы чхи ему! А он, варнак, раз стукнул не глядя и инвалидом сделал пожизненно!
* * *
Перед дорогой решено было поспать, но сон не шёл. До двух лежали, вполголоса лениво чесали языками, потом сходили в на удивление чистый туалет и ровно в три спрыгнули с метровой высоты в снег, кое-как успели за минуту, что стоял состав, сгрузить лыжи и рюкзаки, и зашли в типовое здание станции, построенное где-то в начале шестидесятых. Поезд тем временем, гукнув, грохотнув, вильнув задов и кинув фейерверк искр из последнего вагона, потонул в темень с целью быть к утру в Абакане.
Домик был маленьким, но светлым и чисто побеленным, с надписью «Щетинкино» на крыше. В углу топилась огромная печь, около которой длинный сухой дед в фуфайке подметал угольную пыль.
– Здравствуйте! – поздоровался Вася и свалил рюкзак на длинное деревянное сиденье. – Морозно тут у вас.
Дед собрал последние пылинки в ведро, пощупал печь, прикрыл поддувало и, распрямившись в полные сто девяносто, глянул на вошедших:
– Вечер добрый! Да, крещенские морозы нынче – что надо. За сорок ночами. Вы браконьерить небось? Марал-то ушёл сейчас отседа: тут снегу много. Коза вот в горах есть, значить и волк там же. Соболя нынче полно, белки. А зайцы, того гляди, собак погрызут. Я нынче на петли разом четырёх взял. Урожайный год.
– А мы в избу идём отдыхать. За старые пещеры. На Подлысан! – ответил Вася, развязывая тесёмки на лыжах, доставая огромные шестибатареечные фонари и раскатывая штаны поверх валенок.
То же, глядя на друга, делал Валя, только поверх унтов он ещё напялил чуни – узкие длинные брезентовые чулки с завязками под коленом.
Дед отстранённо наблюдал за их приготовлениями, потом достал беломорину, угостил Васю – Валя отказался, – и переспросил:
– Не пойму, на какие пещеры? На Подлысане их много. Не за Ивановку ли?
– Туда.
Дед покурил минуту, стряхивая пепел в ладонь, и прогудел сквозь дым:
– Так вы туды не дойдёте.
– Почему это? – обиделся Вася.
– Далеко. Вдвоём. Лыжни нет. Туды нынче никто не ходил. И холодно больно. Помёрзнете.
– Авось дойдём.