После того как Аарон сказал, что может потерять мои геоданные, я несколько раз соединялась с его шаттлом и даже скачала на свой коммуникатор приблизительную карту местности.
— Что? Откуда ты знаешь? — удивилась Моник.
Я прикусила язык. Шварх, последнее омовение в лесном озере настолько повлияло на меня, что я уже не всегда думаю, что говорю людям. Или же я уже подсознательно воспринимаю учёных за «своих» и поэтому не так тщательно фильтрую собственную речь? К счастью, Моник отвлеклась на очередной куст местного растения и не заметила того, что я не ответила на её вопрос.
— Пожалуй, нам пора нагонять группу… — решила я поторопить напарницу.
Звуки шагов нашей группы всё ещё были слышны, но звучали уже в отдалении.
— Да, ты права, — проговорила Моник, устало вздохнула и внезапно резко замерла.
— Что случилось? — я спросила достаточно громко, так как подумала, что она вновь погрузилась в рассматривание необычных листочков.
Девушка, не глядя, замахала на меня руками и медленно стала пятиться, хотя уже по тому, как задрожали её пальцы, я поняла, что что-то не так. Там, за кустом, который она так внимательно рассматривала, очень медленно и лениво потягивался крупный зверь. Черно-фиолетовая шкура, длинный хвост, что нервно хлестал себя по бокам, огромные белоснежные клыки. Большая кошка-переросток. Не надо было быть специалистом по флоре и фауне Ларка, чтобы понять, что перед нами опасный хищник.
— Бежим! — я бросила свой рюкзак в животное и с силой дёрнула Моник.
Сзади раздались негодующий рёв и хруст веток. Мы с Моник бежали в ту сторону, откуда дул жаркий ветер, и где, согласно данным коммуникатора, располагалась пустыня. Не знаю, что это было — инстинкт или просто удача, а может, зверь по каким-то причинам считал, что если прижмёт нас к краю леса, то жертвы сами согласятся стать его обедом. Так или иначе, я видела мелькающую шкуру зверя позади нас, то левее, то чуть правее. Или это было несколько разных шкур? Хищник вёл нас к пустыне, не нападая. Моник громко визжала, спотыкалась, поднималась и неслась дальше, а у меня в голове возникла мысль, что нас ведут словно дичь на охоте. Но не успела я додумать эту мысль, как внезапно мы выбежали на открытое пространство. Ноги по щиколотку утонули в раскалённом песке, жаркий сухой воздух ворвался в лёгкие, Моник закашлялась.
Густой лесной массив удивительно резко оборвался, переходя в безжизненный светло-жёлтый песок. Перед нами настолько, насколько мог охватить взгляд, лежала самая настоящая пустыня. Ни травинки, ни листочка, ни жалкого куста или хотя бы кактуса. Лишь одинокий грязно-серый валун привлёк моё внимание. Я схватила девушку за руку и крикнула: