— Правда хочешь знать? — ухмыльнулся Герцен и глянул на своих дуболомов. — Вот дурак! Его сейчас убивать будут — а он какие-то глупые вопросы задает! Лучше бы о пощаде просил. Или молился бы.
— Что толку у тебя о пощаде просить? — злобно процедил я.
— Это верно! — расплылся в улыбке Герцен. — Бессмысленно.
— Никиту ты убил? — вновь выдохнул я, отплевывая сгустки крови.
— Я, — кивнул Герцен.
— Повтори.
— Никиту Бартынова убил я. Что ты сморщился? Больно это слушать тебе? Своего дружка ненормального жалко? Ну тогда слушай — для меня любые слова, которые причиняют тебе боль, словно музыка. Никиту Бартынова убил я, собственными руками. Взял и пристрелил. А потом подкинул твой тотем. Даже не знаю, что ты там наплел Бартынову-старшему, что он тебя не сразу грохнул. Но это уже не важно.
— А Кондор?
— Он по твою душу был.
Герцен схватил меня за волосы.
— Гриша, не надо! — заверещала Агнета.
— Заткнись!
— Гриша, я прошу, не надо его убивать!
Девушка рванула к Герцену. Тот попытался оттолкнуть ее, но не смог.
— Не надо убивать! Это же преступление!
— Смотри как за тебя топит! — ухмыльнулся Григорий, кивая на девушку. — Влюбилась что ли?
— Я не хочу быть соучастницей преступления! Я не хочу в тюрьму! Гриша, не надо никого убивать! Пойдем домой! Я прошу! Оставь его тут — он больше не сделает нам ничего плохого! Не будет мешать. Ведь правда?
Вопрос был адресован мне, но ответить на него я не смог — вновь получил от какого-то здоровяка по лицу.
— Гриша, не надо никого убивать!
— Парни, оттащите ее от меня! — брезгливо ответил Герцен.
Дуболомы жестко оцепили девушку.
— Гриша, не надо! Не надо убивать!
— Индус, образумь ты ее наконец! — кинул Герцен и самый здоровый детина одним увесистым шлепком угомонил Агнету — та без сознания упала на землю.
— Руки ему заверните, и держите, чтобы не вырывался, — приказал Григорий, кивая на меня.
Меня схватили за запястья и так их вывернули, что захрустели кости.
— Ну что, Максим, готов сдохнуть? — спросил Герцен, задирая мне голову и поднося нож к горлу. — Вот и пришла твоя смерть.
И резанул по горлу, загоняя лезвие глубоко в мою плоть.
Нож разрезал горло — почти от уха до уха. Кровь хлынула с новой силой — сонная артерия была перебита лезвием.
Очнувшаяся Агнета истошно закричала. Ее крик напугал птиц, те вспорхнули с дерева и улетели.
— Заткните ее! — рявкнул Герцен, удерживая мою голову и жадно наблюдая как из раны хлещет кровь.
Индус вновь наотмашь ударил девушку и та замолчала, потеряв сознание.
— Ну что, Вяземский, чувствуешь, что смерть близко? Чувствуешь, как жизнь покидает тело?