Смесь длинного ножа и короткой сабли была выполнена просто, без инкрустаций или украшений. Но отличная сталь, прихватистая и чуть потёртая, обтянутая кожей рукоять лежала в руке так удобно, что Файсал моментально забыл обо всём остальном.
Перехватив клинок по очереди каждой рукой, он для пробы махнул им по паре раз в воздухе. Затем убрал в ножны, ножны быстро прицепил к своему поясу, а правую ладонь приложил к сердцу:
— Извинения приняты.
— Если понадобится лошадь, заезжай к нам, — добавил Атарбай, влезая на коня. — Насколько мне известно, у вас с этим труднее, чем у нас.
— Если в следующем году? — тут же ухватился за возможность Файсал. — Сейчас домой не собираюсь, до весны дела у брата.
Ввиду частичной смены городской власти (в лице судьи) и обуздывания непомерных амбиций её же (в лице казнённых полусотников и частично пострадавшего Наместника Юсуфа), в городе кое-что для торговцев менялось прямо сейчас. Файсал уже вот прямо тут знал, на что потратит полученные деньги; но для этого нужно было нестись к брату и снова кое-что затевать. А приобретённый вследствие поимки судьи авторитет поможет Файсалу собрать компаньонов уже за пару недель.
— Не знаю, где буду, — пожал плечами Атарбай. — А без меня концов можешь не найти… СТОЙ. А пошли со мной.
Ещё через полчаса, перевесив какие-то свёртки с вьючного коня на своего жеребца, Атарбай передал уздечку вьючного Файсалу:
— Держи. Конечно, не то, что в лагере, но явно лучше того, на чём обычно ездите вы. Если не считать верблюдов. Тем более что у меня и вьючный — запасной. Алтынай сама выбирала.
Дочь Хана туркан тем временем удивлённо наблюдала за происходящим, не отрываясь от беседы со стариками.
— А ты как дальше? — покосился на перегруженного жеребца Файсал.
— У меня свои способы, давай, — хмыкнул Атарбай. — До встречи! В том году, если свидимся, обменяемся обратно. Выдам тебе кое-что получше в обмен на старого.
_________
— Похоже, просьба не позорить меня тобой никогда не будет услышана, — Алтынай тихонько хихикает, трюхая рядом со мной.
А я неторопливой рысью бегу, держась за седло своего жеребца.
— Ничего более дикого ты учудить не мог, — продолжает она. — Кстати! Наши парни просили передать тебе: если хочешь, они равномерно распределят твой груз между собой так, что ты снова сможешь ехать верхом.
— Ты же знаешь, что там в тюках такое, что нельзя ни разворачивать, ни кому-то показывать. Тем более передавать в чужие руки, — пожимаю плечами на бегу.
На моём коне действительно едет кое-какое снаряжение, из которого короткий штурмовой шест (путешествующий со мной ещё из Термяза) и трофейная винтовка — самые безобидные вещи.