— Вот это понимаю, аналитика высокого уровня! — восхищённо воскликнул Санта. — Да ты, братец безумный, наблюдать и предсказывать — весьма и весьма горазд.
— И это нехорошее поручат нам! — уверенно произнёс Марк. — Кому ещё нехорошее поручать, кроме как самым добрым и кротким? Доктор сказал, что мы землю наследуем…
— Это Христос сказал, — угрюмо пробурчал Крот, которого донимали и раздражали вечерние проповеди Марка.
— …Судьба меня всю жизнь в гараже держала, — продолжал, распаляясь, Марк, — А я книги читал, много книг прочёл. Тело есть тюрьма плоти, и, разрушая тело, можно освободить…
«Зараза! — злобно прохрипел Крот и отошёл подальше от набирающего темп и громкость проповедника. — Если Марсель альбом через минуту не принесёт — придётся дежурного санитара вызывать. Всё-таки плохо доктор Марка контролирует. Больше всех с ним работает, а толку пока мало. Надо будет ему об этом сказать».
Марсель осторожным, кошачьим шагом пробирался по тёмному, едва освещённому синей лампочкой коридору.
К груди он бережно прижимал альбом с рисунками.
«Ох, и попадёт мне! — думал Марсель. — Ох, попадёт!»
Обряженный в какую-то нелепую, зелёно-красную лакейскую ливрею дежурный офицер торжественно внёс в комнату и с полупоклоном поставил на стол высокую, почти до краёв наполненную ледяной родниковой водой хрустальную вазу, в которую бережно, дабы не повредить длинные и хрупкие стебли, поставлен был пышный букет ярко-алых, бусинами вечерней росы усыпанных роз.
— Боже!
Наталья Петровна всплеснула руками.
— Это вам, — с нескрываемой гордостью за собственную галантность произнёс Ратманов.
И, повернувшись к офицеру, распорядился:
— Свободны!
Офицер щёлкнул каблуками серебряных лакейских туфель и поспешно вышел, едва не выбежал, из комнаты.
— Красота какая!
Наталья Петровна, не выдержав, вскочила с места, подошла к той части стола, где стояла ваза с букетом (служивый лакей предусмотрительно поставил вазу подальше от столовых приборов) и, склонившись над подрагивающими лепестками, вдохнула их сладкий аромат, на секунду прикрыв глаза.
— Чудо… Ой, голова закружилась!
Она покачнулась, но Ратманов, подбежав к ней, успел подхватить её под локоть и проводить на место.
— Всё хорошо, Наташа? — заботливо спросил Пётр Владимирович. — Вы как будто… Я, признаться, даже испугался. Побледнели, смотрю… Неужели этот запах цветов так сильно на вас действует? Или…
«Общение с моими подопечными, — с холодным безразличием отметил Балицкий. — На неё действует общение с больными. Оно отбирает слишком много сил. Она истощена. Психологически. Резервы организма израсходованы».