Нурис сорвался было на крик, но, от попавшей в горло на вдохе воды закашлялся.
— Предатель, — спокойно продолжил Касси. — Я уже не молод, Нурис. Совсем не молод. Меня этими наскоками не проймёшь. И эмоциями твоими… Чего хрипишь? Воды наглотался?
Касси несколько раз несильно хлопнул Нуриса по спине.
Тот, отплёвываясь и судорожными движениями вытирая рот, прохрипел:
— Может, у «серых» допросам научился?
— Дурак ты, — с улыбкой сожаления ответил Касси. — Хороший человек, и командир — тоже хороший. А вот иногда такую глупость ляпнешь, что хоть в дураки тебя навеки записывай! Спрашиваешь, кто мне право дал?
Касси показал рукой на едва видимую из-за уступа толпу встревоженных, напряжённо глядящих в их сторону беженцев.
— Вон, девчонку сюда эту принесли. Там мамаша её, ещё женщины с детьми. Стариков вот вижу. Один, который в клетчатой куртке, еле ходит. Младенцы вон опять рёв поднимают… Они мне право дали, Нурис! Они!
Касси на мгновение замолчал, переводя дух.
Потом продолжил, уже не перебиваемый затихшим Нурисом:
— Он не просто нас предал! Он совершенно сознательно завёл в тупик.
При этих словах Нурис невольно вздрогнул.
— Да, командир, тупик. Ты думаешь, много у нас времени было его расколоть? Вот так, либерально, благородно, взывая к совести! Было у нас время для того, чтобы быть такими хорошими, чистыми? У нас за спиной толпа гражданских, которым очень хочется жить. Детишек, мамок и прочих…
— Ты за них не прячься! — начал было Нурис.
— Это ты за свои красивые слова прячешься! — осадил его Касси. — Ты что, до сих пор не понял, не осознал до конца, что мы на войне? Что мы повстанцы? Что мы — вне закона? Что нас травят как крыс? Всех нас, всех до единого объявили вредоносными созданиями, бандитами, дикарями; всех нас, без исключения, приговорили к смерти лишь потому, что мы существуем и занимаем какое-то место на этой кому-то очень приглянувшейся планете — амы играем в благородство! Мы пытаемся самим себе что-то доказать! Что? Извини, Нурис, человек мой хороший, но я уже ничего и никому не пытаюсь доказать. Ни себе, ни всем прочим. И ребята мои, те бойцы, котрым я доверяю — тоже никому и ничего не доказывают. Пойми, дорогой, что мы не уйдём с войны, никогда уже не уйдём. А вот они…
И Касси ткнул пальцем в сторону беженцев.
— …могут и уйти. Для этого нам придётся пачкаться. Сильно извозиться в грязи. По уши! В грязи и крови! И, если ты хочешь быть чистым и благородным, то я ради этих вот этих сопляков малолетних, которые только на нас и надеются, могу и сильно морду кое-кому набить. И на крюк поддеть, если эта мразь улизнуть попытается!