— Не могли бы вы до моего возвращения приглядеть за Ланой? Как бы и в самом деле чего не вышло.
И вдруг…
— Па! Нет!! Неееет!!! — обезумевшая от страха Лана почти визжала, слепо вцепившись в ремень приемного отца. — Они подлые, подлые! Не езди, па!!!
Дитц присел на корточки и постарался максимально осторожно разжать побелевшие от усилия костлявые пальцы.
— Ну что ты, маленькая! Что ты! Ты за меня испугалась, да? Не бойся, ничего они мне не сделают…
Он не сразу сообразил, что изменилось в окружающем пространстве. Потом дошло: на просторный ухоженный двор упала тишина. Истерические всхлипывания Ланы были частью этой тишины, а вот голос Стефанидеса нарушил ее, разбил вдребезги:
— У нас не принято вмешиваться в чужие дела, но… Рон!
— Да, па!
— Выводи мою машину. Диего, Хайнц… ага, Вацлав. Думаю, хватит. Мы едем в гости к джи Дитцу, мальчики. Все ясно? И аргументы захватите. Повесомее.
Конрад оглянулся — и вовремя. Белокурый и великолепно голубоглазый (та еще бестия!) Хайнц выразительно передернул в воздухе затвор невидимого оружия:
— Эти аргументы, па?
— Ну а какие же!
— Па, а можно я тоже поеду? — встрял Тим и тут же схлопотал подзатыльник от матери.
— Только тебя там не хватало! Сиди дома, балбес! А вот я — поеду. Что б еще мужики понимали в том, как девочку устроить!
Возражения застряли в горле отставного сержанта. Похоже, тут все решили за него. За них.
Диего растворился в воздухе, как и Хайнц. Беттина Стефанидес сунула снятый передник в покорно подставленные руки Тима и тут же превратилась из почтенной домохозяйки в воительницу.
Бронислав благодушно вещал что-то вроде "Вы, джи Дитц, не в обиду будь сказано, вулг и чужак. А мы — мрины, местные. Столпы общества в некотором смысле. Проблемы надо решать по мере их поступления, и эта проблема уже поступила. Так давайте ее решим, и дело с концом!".
В общем, не прошло и пяти минут, как маленькая, состоящая всего из двух машин, колонна двинулась в сторону участка Конрада Дитца.
Лану усадили на заднее сиденье вместе с Беттиной Стефанидес. Бронислав, доверивший свою машину Рону, ехал впереди, рядом с Конрадом, и время от времени поглаживал лежащий на коленях агрегат. На Бурше, родине Дитца, такую конструкцию именовали "обрезом", но этого ствола, по всему видно, напильник не касался никогда. Слишком крупное для пистолета и откровенно короткое для ружья, сооружение сие идеально годилось для ближнего боя. А уж калибр-то, калибр!
Сержанту вдруг вспомнился неугомонный Гер Нисневич, по поводу и без повода любивший повторять: "Пять стволов — не пачка папирос, они таки стреляют!". Конрад все собирался спросить, где парень подцепил эту фразочку, да как-то к слову не приходилось. А потом Гер погиб. Погиб на Богом проклятом Дарлинге, прикрывая отход изрядно поредевшего взвода, которым после гибели лейтенанта Грымова командовал Зверюга Дитц… так и не спросил.