М-да, баба-то в общем умная, её бы энергию – да в мирное русло. И что она вообще делает на этой тусовке? Понятно, что здесь, наверное, собрались не только поэты, писатели, художники, музыканты и артисты. Но всё равно я если и представлял себе Новодворскую, то либо закрывшейся в пыльной и грязной комнатушке с такими же одержимыми соратниками, вынашивающими планы по развалу СССР, либо на митинге с самодельным плакатом, призывающим отдать под суд «кровавую гэбню».
Ну да бог с ней, с Валерией Ильиничной, меня уже тащат к заставленному напитками и закуской столу. Стульев нет, вернее, они есть, только располагаются у стен комнаты, так что всё это похоже на фуршет. Да и закуски соответствующие, разного рода нарезки, салаты, фрукты, а посреди стола большой торт с кремовыми розами, правда, уже сильно посечённый местными сластёнами. Вон тот, в водолазке, уже семенит к Новодворской с блюдечком, на котором покоится нехилый такой кусок торта, а та смотрит на этот ломоть чуть ли не с вожделением. Нет, совершенно ничего нет в ней от женщины, пусть даже пока она ещё и похожа на существо противоположного пола.
– …а он ведь премию «Грэмми» выиграл, – донёсся до моего слуха голос одного из гостей. – Максим, ты знаешь, что твоя песня на премии «Грэмми» признана лучшей?
– Знаю, – кисло улыбнулся я.
– А саму премию, эту статуэтку в виде маленького позолоченного граммофона тебе отдадут?
Что тут сказать? Не буду же я объяснять, что второй секретарь пензенского обкома партии пытается что-то предпринять, но что получится – одному Демичеву ведомо. А то, может быть, и у него даже нет таких полномочий, вдруг там нужна будет санкция лично Леонида Ильича? Ну или хотя бы Суслова, главного идеолога СССР.
– Работа над этим ведётся, – отделываюсь общей фразой. – Надеюсь, рано или поздно я всё же подержу её в руках.
Один из гостей – как оказалось, перспективный фотограф Валерий Плотников – принёс с собой фотокамеру, и периодически фотографирует собравшихся. Пару раз объектив его фотоаппарата оказался направлен и на меня.
Тем временем разговор заходит о каком-то Василии Ситникове, который живёт в подвальной квартире на улице Кирова, под носом у КГБ. Звучат фразы, что это реинкарнация Распутина. У него имеется отдельная молельная комната, обитая мехом. Что при этом он богатый человек, собирает и продаёт иконы, а каждая икона у него в золотом окладе. Что он без конца рисует Лавру или Кремль со снежинками, и каждую снежинку выписывает по несколько дней. Свой китч он продаёт дипломатам и другим иностранцам. А его любимое развлечение – собирать своих домашних клопов в спичечную коробочку и выпускать их во всякого рода присутственных местах, например, в американском посольстве.