– Ой, а сам-то во сколько женился? – донёсся с кухни голос дочери.
– То, Верка, какие годы были? Первым делом мы новое общество строили, а опосля уже о себе думали…
– Опосля… Всю жизнь, считай, в Москве прожил, а всё от своих деревенских словечек не избавишься.
– А ты меня не стыди перед гостями, не матерные чай слова, у нас в Трефиловке так испокон веков говорили…. И говорят. На службе я, сама знаешь, обходился без этаких выражений, а дома могу говорить как хочу. Ишь, стыдить надумала…Ты это, Максим, с дороги голодный небось?
– Да я по пути к вам перекусил…
– В какой-нибудь забегаловке? Это всё баловство, а дочь с утра такой борщ наварила – пальчики оближешь! Верка, ну-ка борщеца подогрей нам.
– Да уже поставила, через две минуты будет кипяток, как ты любишь.
– Вот и молодец! А ты, Максим, ступай руки вымой перед едой, у нас заведено за стол садиться с чистыми руками.
Санузел оказался совмещённым, ванна старой, сантехника тоже помнила, вероятно, лучшие времена, в том числе унитаз со сливным бачком, выкрашенным, как и ведущая от него вниз труба, уже облупившейся зелёной краской. Плитка только на полу, местами выщербленная, но ничего не подтекало, и в общем-то чистенько. А в целом не такая уж и элитная квартира, подумал я, вытирая руки махровым полотенцем. Большая, это да, но тут на одной сантехнике – желательно финской – разоришься. Не говоря уже о прочих ремонтах.
С чистыми руками я наконец добрался до кухни. Здесь его дочь уже накладывала в плетёную корзинку куски бородинского хлеба и нарезного батона. Следом на столе появились две крупные миски с дымящимся борщом, в которые Вера шлёпнула по столовой ложке сметаны.
– Лучку, – негромко скомандовал Ефим Павлович.
Вера послушно откромсала перья зелёного лука, произраставшего из посаженных в ящичке с землёй на подоконнике луковиц. Часть была мелко порезана на разделочной доске с узорным орнаментом, и отправлена в тарелки, остальное предлагалось есть вприкуску.
– Тоже моя работа, – показал Ефим Павлович глазами на разделочную доску. – Я их дочке три штуки сделал, вон две ещё на стене висят.
– Водочку из холодильника достать? – спросила Вера у отца и тут же смущённо улыбнулась. – Поняла, гость ещё возрастом не вышел.
– О, у меня же для вас пензенский сувенир! – вспоминаю я и мчусь в прихожую, где оставил сумку.
Вскоре возвращаюсь с очередной бутылкой «Золотого петушка».
– Никогда такую не пробовал, – бормочет Калитурин, разглядывая этикетку. – Пожалуй, спрячу пока, а как гости придут – так и распробуем. А тебе и правда рано ещё спиртное употреблять, хотя им выглядишь поздоровее иного взрослого.