Так партизанская радистка комсомолка Лена Новикова выполнила свой долг перед Родиной.
Вот уже двадцать лет родители отважной партизанки, проживающие на Брянщине в городке Почеп, разыскивают пропавшую без вести дочь. То, что им удалось установить, мы здесь рассказали. Но как погибла Лена, где ее могила — это пока неизвестно. В поиски включились комсомольцы, молодежь и пионеры Котовского района. Первым начал сбор материала о жизни и борьбе Лены Новиковой отряд «Красных следопытов» восьмилетней школы в селе Болчаны, в том самом селе, где когда-то была схвачена фашистами юная партизанка.
…А лесник по-прежнему аккуратно являлся в Ганчешты, и, став в угодливую позу перед шефом, доносил:
— В урочище Бабеняса все в порядке. Порубок, пожаров не было. Чужих не видел. Листовок не находил…
Шеф слушал его сперва с некоторым, а потом с явным недоверием. И однажды лесник заговорил по-другому.
— В урочище Бабеняса мною найдено восемь закопанных в яме парашютов, три пустых консервных банки. Все это я привез с собой. Разрешите показать?
Шеф позвонил немецкому коменданту. Явился эсэсовский офицер. У Маника отобрали привезенное, осмотрели, потом приказали сесть в машину с немецким офицером и переводчиком. За юрким «оппелем» следовали крытые брезентом немецкие грузовики с карателями. Лесник показал место, где он нашел парашюты. Немцы порыскали вокруг, беспорядочно постреляли из автоматов и уехали. Лесника похвалили за донесение и обязали являться в комендатуру почаще. Манику ничего не оставалось, как повиноваться. И почти в каждый свой приход в комендатуру он приносил какое-нибудь вещественное доказательство присутствия партизан в лесу: парашюты, листовки, обрывки советских газет, пустые консервные банки, разбитые батареи от портативных радиостанций. В комендатуре эти донесения выслушивали, делали какие-то пометки на карте, однако карательные отряды по горячим следам не посылали.
Но одно известие всполошило эсэсовцев. Александр Маник утверждал, что у села Сарата-Мерешены на опушке леса он встретил 12 партизан в форме немецких солдат. Вооружены они были до зубов: немецкие автоматы, пистолеты, гранаты, у двоих — ручные пулеметы. Один партизан с отличиями офицера говорил по-немецки. Маник приветствовал их, как положено: вскинул вытянутую руку и крикнул «Хайль Гитлер». «Однако, к моему удивлению, — рассказывал лесник, — человек в форме немецкого офицера ответил по-русски: «Мы партизаны, а не фрицы. Сейчас же поворачивай назад и сиди дома целые сутки. Никому ни слова, что видел нас, иначе капут». Я перепугался и бросился наутек домой. Только на следующий день решился пойти в Ганчешты, но не через Сарата-Мерешены, а через Лапушну». Встревоженный комендант долго допрашивал лесника, путаными вопросами пытался сбить с толку и тем самым убедиться в степени достоверности сведений Маника. Много раз спрашивал одно и то же: случалось ли, что партизаны заходили в лесную сторожку? Маник отвечал твердо: нет, ни разу, они боятся вашей засады…