Репутация надежного работника осталась у лесника и после возвращения в Правобережье королевских оккупационных властей. Начальник — шеф лесничества, вновь обосновавшийся в Ганчештах, — хорошо помнил Маника и не имел повода изменить свое мнение о нем. Лесник, как и прежде, аккуратно выполнял все поступавшие к нему распоряжения, был тихим и почтительным. Когда же с некоторых пор был заведен порядок всем лесникам являться в Ганчешты с донесением, не обнаружились ли где-нибудь признаки появления партизан, в лесничестве были уверены, что кто-кто, а Александр Маник первый даст знать о замеченной опасности.
Зорок глаз у лесника, что верно, то верно. Кажется, упади с дерева ночью ветка, и ту заметит на утреннем обходе, а зверь пробежит или человек пройдет, тут и говорить нечего: разгадает следы, как по-писаному. И вот однажды мартовским утром сорок четвертого года в лесной чаще у старого дуба увидел Александр Маник второпях присыпанный землей парашют, а на тропинке отпечатки сапог и ботинок. Определил сразу и безошибочно: обувь не крестьянская, не румынских и не германских солдат. По тропинке прошло десять мужчин и одна женщина.
В тот же день надо было идти в лесничество с донесением. Он пришел, как всегда, аккуратно, точно в указанный час и, стоя перед шефом-управляющим с обнаженной головой, без запинки отрапортовал:
— В урочище Бабеняса все в порядке. Порубок, пожаров не было. Чужих никого не видел. Листовок не находил…
В следующий свой приход он повторил рапорт слово в слово. Но если в первый раз еще сам терялся в догадках относительно того, чьи то были следы и куда подались неизвестные люди, побывавшие в лесу, то теперь лесник мог бы досконально ответить на эти вопросы. Правда, отнюдь не своей проницательности был обязан Маник разгадке.
На обратном пути из Ганчешт километрах в пяти-шести от дома ему повстречался незнакомый паренек. Он сидел на пеньке и явно кого-то высматривал. Подле него паслась пара овец. Паренек заговорил первым, попросил закурить. Пока лесник развязывал кисет, сзади подошли еще двое неизвестных — мужчина и молодая женщина. Поздоровались и тоже потянулись к кисету. Без обиняков, с доброй открытой улыбкой на лице мужчина отрекомендовался:
— Я Александров Виктор, командир партизанского отряда имени Кутузова. Три дня как приземлились. Выходит, соседями будем. А это Катюша, начальник нашего штаба. Знакомьтесь.
Маник машинально пожал руку и назвал себя.
— Андрея вы должны знать, — сказал командир. — Он здешний, из Ульмы. — И назвал фамилию, действительно знакомую Манику.