Резкий звук, подобно удару хлыста, и Марина удивленно расширила глаза. В шею воткнулась игла с транквилизатором.
Рот удивленно раскрылся. Ноги подкосились, и она стала оседать. Дима подбежал и подхватил ее. Свет перестал мерцать.
– Дима… – выдохнула она и, закрыв глаза, обмякла.
Дверь распахнулась, и в камеру ворвались агенты с оружием наготове. Они окружили их. Дима ошарашено смотрел в лицо спящей Марины, с которого еще не сошла гримаса удивления.
Что если она сказала правду?
Так легко было ее ненавидеть, презирать, но что если она оказалась заложницей обстоятельств. Ей всего восемнадцать… Виверн стала атаковать пять лет назад. То есть ей было тринадцать, когда Мортис стал давать ей задания? Она была и оставалась преступницей, но что если…. Что если все, что она сказала, было правдой?
Дима вскинул глаза на присевшего к нему Тома.
Секретарь обеспокоенно заглядывал в лицо босса и сам не знал, что пытался найти. Он слышал каждое слово и на самом деле был обеспокоен душевным состоянием Аскендита.
Агенты вырвали из его рук Марину, расстегнули наручники и уложили её на кушетку. Дима обошел камеру и зашел в смежное помещение. Он следил, как ее приковали руками и ногами к кушетке и подключили капельницу.
– Ее придется держать в искусственной коме, пока мы не придумаем, как ее обезвредить.
– Если б она хотела, она могла сбежать еще вчера, – тихо произнес Дима.
Черные брови агента АКД образовали линию.
– Что вы хотите сказать?
– Ничего. Делайте свою работу, – отвернулся Дима и пошел к выходу. Том поспешил за ним.
Глава 18
Кто ты, Марина Ситром?
Медленно сознание возвращалось к Марине. Яркий свет бил в глаза, поэтому она закрывала их и вновь проваливалась на какое-то время в темноту. Наконец, картинка стала четче. Она различила над собой яркую лампу и шумно вздохнула.
Мужчина средних лет в белом халате склонился над ее лицом.
– Вы пришли в себя? – спросил он.
Марина разлепила слипшиеся губы, но сказать ничего не смогла. Горло саднило, язык опух.
– Через несколько минут станет легче. Отдыхайте пока, – доктор пропал из поля зрения. Марина дернула руками и поняла, что они ничем не скованы.
Последние события пронеслись перед глазами и, застонав, она прикрыла веки от раздражающего света. Новый ошейник отяжелял шею. Ощупав его, Марина поняла, что она не чувствовала связи с ним.
Скорее всего, ошейник был из пластика или другого диэлекрика. Как бы ни хотела, она не смогла бы его взломать.
Марина огляделась. Она лежала на высокой кушетке под огромной лампой в том же помещении или как две капли воды похожем на то, в котором ее держали.