– Что же ты за создание, зверёныш?
За спиной заворочался, закашлялся Ларионов. Илья оставил мешок, схватил кружку, налил, подошёл. Подсунул ладонь под затылок, приподнял.
Раненый долго не разжимал зубы, вода текла по щетинистому подбородку; Илья уговаривал:
– Ну, давайте же, голубчик. Пейте.
Ларионов был совсем плох: провалились щёки, пляшущий свет рождал на них тёмные, словно трупные, пятна. Зрачки плавали, как тусклые льдинки в проруби, ударяясь о края век. Илья надавил пальцами на щёки, заставил отвалиться челюсть, влил воду в чёрную впадину рта.
Ларионов напился, упал на лежанку. Сказал вдруг совершенно ясным, спокойным голосом:
– Всё, отпрыгался. Знаете, в поле, для пожизненного геолога и неплохо.
– Прекратите, – сказал Илья. – Что за обречённость? Пришли в сознание, до утра отлежитесь. Один переход, и доберёмся до врачей.
– Нет уж, всё. Да и урод о том же говорит.
– Какой урод?
– Вон, наверху.
Илья проследил за взглядом геолога, посмотрел на потолок, не сразу рассмотрел в потёках и трещинах рисунок. Странный монстр – голова крокодилья, руки человечьи, в спину воткнуты два копья, с древков свисают какие-то обрывки. Пробормотал:
– Памирская химера. Что у неё сзади торчит? Будто потрёпанные знамёна.
– Это крылья, – невозмутимо произнёс Ларионов. – За мной прилетел. Пора, стало быть.
Илья не успел возразить: грохнуло, зарокотало, тишину ночи с треском порвала пулемётная очередь; закричали люди, заржали кони. Илья бросился на выход, вспомнил, вернулся, схватил свой сидор, сунул руку, нащупывая рукоятку; снаружи грохотало, по куполу ударило дробью, посыпалась пыль.
Рванул наган – тот зацепился, не желал вылезать из уютного мешка. Чертыхаясь, дёрнул, что-то затрещало; побежал на выход, запутался в кошме, вывалился из купола.
– Ложись! – крикнул Рамиль. – Торчишь тут, как хрен из грядки.
Илья упал. Пополз, царапая живот об острые камешки.
Рамиль работал уверенно: стрелял редко, перезаряжал неторопливо, вновь целился. Внизу, на тропе, кричали, пытаясь то ли напугать, то ли подавить собственный страх.
– Пулемёт у них, – спокойно сказал Рамиль. – И откуда что берётся? Мирные дехкане, строители социализма, тля.
Словно отвечая, в камень ударила очередь; Илья охнул, выронил револьвер, схватился за щёку.
Рамиль мгновенно перекатился; лёжа на спине, принялся перезаряжать карабин. Сказал весело:
– Предпоследняя обойма, и кирдык. А вы чего там? Ранило?
– Крошка, похоже, – пробормотал Илья, утирая кровь. – От валуна откололась.
– Бывает. Вы бы не валялись, как на пляже у Петропавловки, а вот за тот камешек. И стреляйте, чёрт побери, зачем вам наган?