Коммунистическая партия Чехословакии появилась в мае 1921 года. Идеалом для ее лидеров являлась Советская Россия. Как разъясняла «Rude pravo», героизм русского пролетариата открыл новую эру мировой истории. Подлинная социальная справедливость и освобождение труда от власти капитала возможны, и перед пролетариатом всего мира стоит задача защиты и преумножения завоеваний русской революции – иначе человечеству грозит новое закабаление. Чехословацкие коммунисты присоединились к движению международной рабочей помощи РСФСР – и товарища Шелмата выбрали в соответствующий комитет. Коминтерн провозгласил курс на большевизацию национальных компартий – и Шелмат участвует в борьбе с социал-демократическими пережитками. Большевизация подразумевала отказ от какого-либо соглашательства с буржуазными кругами и создание массового пролетарского революционного движения. В том числе – вовлечение в политическую борьбу трудящихся женщин. Собираясь в 1925 году на парламентские выборы, пражские коммунисты сформировали женский агитационный комитет, куда включили Марию Шелматову. Партия одержала убедительную победу, сформировав вторую по величине фракцию в парламенте. Мария осталась на партийной работе. На одной из первомайских акций 1926 года ее и заметил будущий муж.[159]
Дмитрий в тот же день разузнал, кто она, выяснил номер телефона, договорился о встрече на праздничном вечере, который устраивала компартия. Праздник продлился задушевной беседой под луной на берегу Влтавы. Под утро Мария заснула, положив голову ему на плечо… Быстролетов был непоправимо очарован этой удивительной девушкой – решительной, самодостаточной, то ироничной, то глубоко задумчивой. И она не на шутку заинтересовалась необычным русским парнем – то горячным, то приносящим на свидание «Сентиментальное путешествие» Стерна. Им было о чем поговорить, поспорить, посмеяться или помолчать. Свой брак они зарегистрировали в советском консульстве. Быстролетов запомнил тот день как самый светлый в своей жизни:
«Радостно отдаюсь волне горячего человеческого счастья. Хочется раскрыть объятья всему миру! Нет, просто прижаться лицом к этим тонким и нежным рукам…»
Медовый месяц молодоженам не понадобился. По субботам они садились на поезд и уезжали из города.
«Вечером начинали молчаливый марш по уединенным тропинкам, через пустынные холмы и долины, уже подернутые лиловой мглой. Ночью делали привал где-нибудь на косогоре, под большой красной луной, медленно встающей из-за зубчатого ельника. После еды сидели рядом и курили, слушая ночные шорохи. А когда молочный туман поднимался с низины – спали, крепко обнявшись, прижимаясь друг к другу… Я помню завтраки на рассвете при бледнеющих звездах в горах среди скал и талого снега… Помню дремотные обеды в монастырском саду, за дубовым столом, на котором пенится крепкая брага в глиняных кувшинах. По синему небу плывут пушистые облака, далеко внизу искрится широкая гладь озера…»