Я резко вынырнул из раздумий.
– Сколько отсюда ходу до Тымова?
– Дык… – Старик на мгновение задумался. – По реке – два дня, без ночей знамо, а землицей, почитай, четверо. А тебе куда надоть, мил-человек?
– Погоди, Фомич, не трынди, дай мозгами раскинуть…
Я опять задумался. В Усть-Лужье можно сидеть как минимум пару суток, расстояния здесь немалые, а японцы тревогу поднять не успели. Да и как бы они ее подняли? Радиосвязью даже и не пахнет. Но ушки надо держать на макушке, мало ли чего.
Ладно, передохнём, а что дальше? Тымово не миновать, река прямо через поселок протекает, а пешим порядком нам хода нет. На рывок, ночью? Можно, благо русло там сравнительно широкое, Майя говорила, где-то под сотню метров. Тихонечко можем и проскочить. Ладно, посмотрим, не с утра снимаемся, есть время подумать.
– А скажи, Нил Фомич, как японцы у вас появились?
– Дык я говорю же! – оживился старик. – Как сбор ополчения объявили – наши мужики все записались, одни старики, бабы да дети остались. Мой Ваньша тоже ушел, дурень. Грит, свою земельку защищаем, а не чужую. И с концами… нет их и нет. А с новостями у нас сам видишь, в лесу сидим. А тута вдруг лодки с косоглазыми. Ну и наш ирод с ними… Согнали нас в кучу, а тот охвицер на чистом нашем грит: мол, так и так, все, амба, ваш генерал сдался, а Сахалин стал японским, как там… Кафуто какой-то… а вы теперь вообще никто и никак. Ну и началось… Дома подчистую вынесли, баб поголовно ссильничали, кто тому мордатому не понравился, тех вывели в лес – и того, не вернулись они. Думаю, уже и не вернутся. Бабку Неонилу пожгли, Михеичу со старухой головы срубили возле колодезя. Нас всех в коровник заперли, правда, пообещали, что отправят в Александровск, а оттуда – в Расею. Но солдатики, скажу как есть, сами особо не зверствовали, тока по приказу того мордатого охвицеришки. Ох и лютый, гад! А наш все поддакивает. Знаю, ходили они к полякам, тута, недалече, семья жила, ссыльные, политические, с гонором, но хозяева справные. Что там случилось – не знаю.
– Я знаю… – Я резко оборвал старика. – Лютый, говоришь? Сейчас посмотрим. Тайто…
– Отец?
– Давай сюда офицера. Да, со звездочками на плечах…
Через несколько минут в горницу привели старшего лейтенанта – круглолицего крепкого парня лет тридцати. На коротко стриженных волосах у него запеклась кровь, половина лица распухла и почернела, но держался японец гордо и независимо.
– Представьтесь, – спокойно приказал я.
– Старший лейтенант армии его императорского величества Муцухито Ясухиро Кабо, – на правильном русском языке представился японец.