Когда закончились приготовления, я обратился к японцу:
– Господин старший лейтенант, у нас очень мало времени. Ваше слово?
Тот лишь гордо вздернул нос. Я уже приготовился отдать команду приступать, но японец неожиданно заявил:
– Вы меня вынуждаете. Я подчинюсь вашим преступным требованиям, но только с условием, что мне сохранят жизнь!
Собакин презрительно сплюнул.
– Жидковат оказался, гад.
Я помедлил и уверенно пообещал:
– Хорошо, в таком случае вас не расстреляют.
На лице японца отразилось облегчение, и он нагло потребовал:
– Пусть офицер подтвердит ваше обещание!
Подпоручик глянул на меня и нехотя продублировал мои слова.
В этот момент с треском распахнулась дверь и в горницу влетела Майя. Она равнодушно мазнула взглядом по японцу и палаческому антуражу, после чего категорически потребовала:
– Мне надо помещение под операционную и много горячей воды. Быстро!
Собакин как пружина слетел с табурета и, браво щелкнув каблуками, отрапортовал:
– Подпоручик Собакин! К вашим услугам! Я немедля распоряжусь!
Но Майя, даже не удостоив его взглядом, круто развернулась и ушла. Подпоручик сконфузился и опять сел.
Я про себя ухмыльнулся и приказал старику:
– Фомич, поступаешь в распоряжение доктора. Вперед…
На допросе нет смысла останавливаться – старший лейтенант все выложил как на духу. Я даже разочаровался. Думал, что дети Страны восходящего солнца – суровые, несгибаемые фаталисты, а тут – такой афронт. Впрочем, по паре случаев судить нельзя. В любом стаде есть паршивая овца. Отмена пытки тоже разочаровала, ненависть и злость рвались наружу, но взамен я приготовил этой сволочи уж вовсе не завидную участь.
Следом за японцем притащили отечественного иуду – для подтверждения показаний лейтенанта. Но этот, ссыльный поляк Генрих Качиньский, оказался не в пример упорней и мужественней: стойко терпел оплеухи и, брызгая слюной, рассказывал, как он ненавидит русских и Россию. Впрочем, отрезанного уха хватило, и он тоже принялся заливаться соловьем.
А следующий, щуплый и невзрачный японский солдатик в звании готё, то есть ефрейтора, наотрез отказался говорить, не помогли даже раскаленные клещи. Вообще. Вот и думай…
На нем я перестал заниматься допросами. Все, что хотел, уже узнал, к тому же, даже несмотря на загадочное средневековое нутро, мучительство ради мучительства меня совершенно не привлекало.
Судя по полученной информации, в ближайших окрестностях японцы находились только в Тымове, следовательно, у нас получалось двое-трое суток на отдых. Общего обсуждения по итогам не было – подпоручик наконец окосел и едва ли не падал с табурета. Я приказал его уложить, а сам отправился париться. Но почти сразу передумал и пошел проверять посты и вообще прогуляться по деревне порядку ради. Тайто и Лука следовали за мной хвостиком, вот только великан зачем-то опять взвалил на себя пулемет.