– Вы сумасшедший, Александр Христианович! – с оттенком восхищения прошептал Собакин. – Даже больше, чем я.
– Вы меня скоро догоните, Павел Иванович, обещаю.
Неожиданно жители начали молча расступаться. Из толпы вышла молодая девушка и медленно пошла к сараю. Белокурая, с распущенными волосами до пояса и в простеньком веночке из свежих полевых цветов, в одной рубахе, она грациозно ступала по земле и в свете восходящего солнца казалась лесной нимфой, окруженной волшебным сиянием. Вот только вместо букета цветов почему-то держала в правой руке грязно чадивший факел.
Шаг, другой, третий… Нимфа внезапно запнулась, остановилась и нерешительно оглянулась. Наваждение моментально исчезло. Вместо прекрасной феи на нас смотрела насмерть перепуганная девушка с жутко изуродованным лицом в сплошных черных синяках и кровоподтеках, опухшим и деформированным, кажущимся чудовищной и зловещей маской.
На мгновение повисло тяжелое молчание.
– Иди, доченька… – вдруг прошамкала согбенная старуха, тяжело опиравшаяся на клюку. – Иди, моя хорошая, ничего не бойся, подпали иродов…
Настя – а это была та девушка, что я нашел в избе с лейтенантом, – сильно вздрогнула, сгорбилась, словно ее хлестнули плетью по плечам, сделала к сараю еще пару шагов, а потом вдруг сорвалась на бег и с размаху зашвырнула факел в груду хвороста.
Воздух разрезал дикий вопль:
– Будьте вы прокляты-ы-ы!!!
Огонь занялся моментально, в воздух с глухим ревом взметнулся искрящийся столб пламени, заглушивший истошный визг в сарае.
– Не надо!!! – Лейтенант вдруг упал на колени предо мной. – Я знаю… знаю, вы меня тоже не помилуете… Не отдавайте меня этим варварам, я умоляю вас, пощади-и-ите…
Японец скорчился на земле и зашелся в истеричных рыданиях.
Я помедлил немного и тихо сказал:
– Успокойтесь, господин лейтенант, я не отдам вас никому. Я убью вас сам…
– Но вы… – взвыл лейтенант, – вы же обещали меня не убивать! Обещали, я точно помню. Да, да, обещали-и-и!
– Нет, господин лейтенант, вы ошибаетесь. Я обещал вас не расстреливать. И не расстреляю… – Я развернулся и пошел в деревню.
Старшего лейтенанта опять отправили под замок, потому что в деревне начались похороны. На маленьком погосте с почерневшими от времени крестами появилось еще семь могилок, шесть одиночных и одна общая – убитых в лесу жителей деревни уже успели растерзать дикие звери, поэтому их положили в братскую могилу.
Батюшки своего в деревне не было, но заупокойную панихиду неожиданно вызвался служить Лука. Как выяснилось, он в прошлом окончил семинарию, правда, отчего-то остался не рукоположенным в духовный чин. Или лишен оного за какой-то проступок. Я не особо допытывался, а сам Лука только коротко отговорился, что недостоин.