Как выразился унтер Семен Потапыч Серьга, основательный и красномордый мужик с бравыми усиками, словно у кайзера Вилли:
– Солдатская доля такая, вашбродь, помереть, когда прикажут, опять же за правое дело, святое, можно сказать, тока обидно будет, если без толку сгинем. Ты ужо постарайся, чтобы толк вышел, а мы подсобим чем сможем. Ты боженькой в темечко целованный, тебе и атаманствовать, а то, что каторжанин бывший, так я всякого навидался, уж поверь, иной варнак поболе человек, чем какая-нибудь морда при погонах.
А вообще, послужившие вволю солдатики со временем обретают интуитивное чутье, с кем из начальства можно голову сложить не за понюшку табаку, а с кем – еще пожить. В этом я убедился, еще когда шастал по Европе в банде рутьеров…
Опять выскочило… Боль Христова! Нет чтобы вывалить все и сразу, так выдает по чайной ложке. Рутьеры, рутьеры… Кто такие и какого черта они шастали по Европе, бог весть. Но не суть.
В наличии – шестьдесят два ствола, сорок два солдата, шестнадцать ополченцев, ну и я с Собакиным, Стерлиговым и Лукой. Хотя вру, пяток гражданских придется оставить с караваном, потому что в нем только бабы, старики и дети. Сгинем мы – сгинут и они, а так остается шанс дойти до места.
Ну и айны. Правда, в моей команде их осталось вполовину меньше: Тайто и еще трое. Остальные перестали выказывать особое желание воевать с косоглазыми. Староста успел развить контрпропаганду и опять загнал их под свое влияние. Вот же гад бородатый…
Итого получается шестьдесят бойцов – вполне достаточно для того, чтобы кошмарить японские гарнизоны.
С вооружением более-менее прилично – вместо берданок я выдал ополченцам «Арисаки». С патронами нормально – японских вдоволь, к мосинским трехлинейкам поменьше, но тоже хватает. Ну и пулемет, как главный и единственный резерв. Так сказать, последний довод королей. Или короля?
Диспозиция простая, как пять копеек, надо постараться тихо снять посты, если таковые имеются, а затем застать японцев врасплох неожиданной атакой. Желательно – с нескольких сторон.
До Тымова от Дербинского и Рыковского, где тоже расположены японские гарнизоны, идут сравнительно хорошие, по сахалинским меркам, дороги. Но от этих поселков до Тымова – добрых полтора десятка верст; если даже каким-то образом японцы умудрятся сообщить о нападении, помощь придет не раньше чем через десять – пятнадцать часов, к тому же ночью никто никуда не двинется, будут ждать утра.
То есть мы прекрасно успеем сделать свое дело и смыться по реке.
– Господа офицеры. – Я развернул карту. – Обсудим диспозицию. Павел Иванович, вы говорили, что в вашем отряде есть бывший приказчик из Тымова? Пригласите его к нам…