К трактиру, солидному двухэтажному зданию, проскочили незамеченными, я немного подождал, после чего вместе с Тайто перебежками пересек деревенскую улицу с тыльной стороны питейного заведения. Прокрался вдоль стены, выглянул и заметил скучавшего возле входа в трактир солдатика.
На этот раз геройствовать не стал. Свистнула стрела, и японец, тихонько похрипывая, съехал по столбу крыльца на заплеванную землю.
Я удовлетворенно ухмыльнулся, жестом отдал команду убрать труп и осторожно заглянул в мутное окошко, в щель между рамой и занавеской. И даже не сразу поверил своим глазам…
За стойкой трактира стоял грузный мужик в алой шелковой рубахе и жилетке. Обширная красная морда, хитрющие маленькие глазки, расчесанные на пробор волосы, стриженая борода, весь такой холеный и на измученного пленника японских оккупантов никак не похожий.
Но удивил меня не он. И даже не японские офицеры за столом с какими-то девицами с прожженными и пропитыми мордами. А удивило то, что за тем же столом в той же компании сидели… Сидели русские. Кто – в гражданском платье, но большинство – в мундирах: чиновничьих, полицейских, судебного ведомства, а пара хмырей так вообще в армейской форме. Эти тоже на узников не смахивали, даже совсем наоборот – имели вполне довольный вид и по-дружески общались с косоглазыми, чокались с ними и неспешно закусывали.
– Вот же гады… – Сдержаться не получилось. – Ну да ладно…
В свое время я зачитывался романом одного замечательного писателя о каторге Сахалина, так вот, он рассказывал, что многие чиновники из администрации острова быстро нашли общий язык с японцами. Теперь я наблюдал это воочию…
«Да ну… – усилием воли прогнал сумбурные мысли. – Опять началось… Не время пророчествовать…»
Быстро проинструктировал личный состав, шагнул на крыльцо, выдохнул и потянул на себя дверь.
В полутемном коридоре у двери в главный зал стояли еще два солдата. Оба разом вытаращили на меня глаза, но за винтовки взяться не успели. Веерный двойной мах с упором на правую ногу, смачный хруст – и у первого отлетел кусок черепа, а он сам беззвучно опустился на пол. Второй интуитивно успел отстраниться, но клинок томагавка пробороздил ему физиономию – от надбровной дуги через нос к самой челюсти. Лицо раскрылось, как консервная банка, японец схватился за разваленную морду и рухнул на колени.
– Сейчас я вам устрою братание… – Я алчно ухмыльнулся, выхватил пистолет из кобуры и пинком снес с петель двустворчатую дверь.
В лицо резко ударило спертым сигаретным дымом, дешевым парфюмом и почему-то – запахом кислой капусты.