– Одурения? – хмыкнул Саша. – С моими клиентами пообщаешься, так там и одурение, и опьянение, и помутнение рассудка получишь.
– Но всё же подумайте, – мягким тоном продолжил Борменталь. – Ведь ваши клиенты вам давно знакомы и уже привычны. А вот кто-то новый, ранее не встречавшийся…
– Кто-то новый? Да так с ходу и не скажешь. При нашей работе всякого насмотришься, есть старые клиенты, появляются и новые. И со всеми ними приходится общаться. А там уж от человека зависит, дуреешь ты от его болтовни или…
– А вы не торопитесь. Подумайте ещё.
Саша склонил голову, прикрыл глаза и начал копаться в памяти, стараясь самым честным образом выполнить просьбу доктора. «Где? Когда? С кем?» – спрашивал он себя, перебирая в памяти события прошедшего месяца. Но память, как зависший компьютер, выдавала только фрагменты работы, работы и снова работы. Открыв глаза, он успел заметить, как доктор, прищурившись, смотрел на его живот. Поймав Сашин взгляд, Борменталь тут же отвёл глаза в сторону и поморгал, словно его ослепило солнечным зайчиком.
– Итак! Вы что-то вспомнили? – всё тем же мягким тоном спросил он.
Александр не ответил. То, как буравил его взглядом психолог, напомнило ему утреннюю сцену на пляже. Точнее, встречу с парнем на «опеле». Тот тоже во время короткого диалога уставился на его живот и даже запнулся в этот момент. Вряд ли Тимохин был так уж беспощадно красив. Живот у него вполне обычный. Не пресс, что был раньше, но и не пивное пузо. Зачем же пляжный стукачок… А собственно, почему он мысленно назвал его именно стукачом?
«Стукачом я его назвал потому… потому… потому, что он на меня навёл майора с «волкодавами». Точно!» – В памяти всплыл момент, как в офисе незнакомец с пляжа шепчет что-то Сулинову и указывает на Сашу.
– Скажите, Анатолий Викторович, – обратился он к майору, – я сильно похож на человека, вместо которого вы меня задержали?
Сулинов явно не ожидал такого вопроса.
– А почему вы об этом спрашиваете?
– Невежливо отвечать вопросом на вопрос!
– Может, и невежливо, – майор хмурился всё сильнее, – но и вы задаёте нам вопрос, не ответив на наш.
– Я не отвечаю потому, что не могу вспомнить ничего достойного ответа. А чтобы вспомнить, мне нужна ясная картина в голове. Но сейчас ясность затруднена некоторыми нюансами. Один из них заключается в том, что до ареста вы меня не знали.
Сулинов и Борменталь обменялись быстрыми взглядами, но ничего не сказали, предоставив Саше возможность продолжать. Тимохин же, в отличие от них, молчать не собирался.
– Вы сказали, что шли арестовывать кого-то другого, но взяли меня. Почему? Я что, похож на какого-то террориста? Если бы это было так, вы бы знали, за кем идёте. Но это не так. Вас привёл к нам в офис и указал на меня длинный, лопоухий парень с залысинами, который ездит на сером «опеле». Только с его подачи вы ко мне подошли. А до этого, как я уже говорил, вы меня не знали. – Он на пару секунд замолчал, перевёл дыхание и продолжил: – Вот теперь и объясните мне, почему он на меня указал? Ведь мы с ним раньше не встречались. Это я заявляю абсолютно точно.