Пытаясь проанализировать изменения, мы сверяемся с нашими инструментами. Одна из нас видит, что несколько проводов и контактов выпали из портов на шее и затылке Сайласа, и…
– Они не могли выпасть случайно, – говорит одна из нас.
– Мы это знаем, – отвечает другая.
Сайлас уже встал, и похоже, что его худая фигура увеличивается с каждой секундой, заполняя собой весь коридор. Он привлекает к себе взгляды людей с давно выцветших плакатов; они выглядят так, словно заглянули в будущее и увидели нечто невероятное, нечто жуткое. Он словно ядерный сердечник, обладающим страшным, но пока сдерживаемым потенциалом.
Мы пытаемся усилить ограничивающий сигнал, но Сайлас вырывает оставшиеся провода, поворачивается, выбрасывает руку вперед и попадает одной из нас в лицо. Он срывает кожу, обнажая бледную плоть под ней. Густая красная кровь течет, забрызгивая стены. Сайлас ухмыляется.
Одна из нас вскрикивает от боли, а вторая проецирует всю свою силу через оружие, которое мы всегда носим с собой, направляя калечащий сигнал прямо в его мозг. Его левый глаз краснеет: в нем лопаются капилляры, однако ухмылка Сайласа становится еще шире. Боль словно снабжает его энергией. Питает его.
Он снова взмахивает рукой, хватает одну из нас, поднимает и бьет о перила. Наши внутренние структуры ломаются, внешний слой кожи рвется, и из-под него льются жизненно важные жидкости. А затем он с усилием поднимает одну из нас и толкает прочь от другой.
Мы никогда еще не находились так далеко друг от друга. Когда одна из нас падает в лестничный колодец и разбивается на части далеко внизу, вторая вскрикивает.
Мы… я… бегу.
Подобная утрата идентичности – сокрушительный удар. Я брошена на произвол судьбы. Половину моего сердца перемололи в фарш, а вторая бьется быстро, но вдвое слабее, чем раньше. От нестабильного кровоснабжения у меня кружится голова. Мой разум расколот надвое, но хотя я прощупываю, обследую окрестности, ищу другую часть себя, ничего рядом нет.
Мы мертвы. Я – все, что осталось.
Я бегу. Возможно, Сайлас преследует меня, но я не слышу и не ощущаю его. Я лишена силы, я безоружна. Какими бы ни были наши желания или инструкции, полученные из высших эшелонов Альянса, мы напрасно пытались изолировать его. Он слишком силен. Если бы в моем теле была хоть одна суеверная клетка, я бы назвала его богом. Или монстром.
Остается только одно. В таком виде я могу выживать. Я не буду так жить, но я могла бы растянуть свое существование и выполнить задачу, которую мы получили, узнав о его пробуждении.
Уничтожить «Сунь-цзы».