– А вдруг там что-то важное?
– Сейчас важно убраться из этого города. Ничего больше.
– Ты как хочешь, а я взгляну.
И Феон повернул обратно. Я тихо выругался. Не нужно быть провидцем, чтобы понять – на площади не ждет ничего хорошего. Но оставить Феона? А если он вмешается во что-то? Мне, конечно, все равно, только потерять единственного спутника не хотелось. Все-таки Феон мне помогал больше, чем мешал. Я вздохнул и поспешил за ним. К тому моменту, как мы вернулись, площадь заполнили люди. Их было столько, что мы едва протискивались меж ними, но Феон упрямо увлекал меня вперед.
– Постой! Да постой же ты!
В такой толпе легко было потеряться. Феон не слышал, не желал слышать. Он хотел знать, что там, впереди. А я не хотел. Давно не страдал любопытством. Да и последние дни не способствовали жажде узнать хоть что-нибудь кроме того, как вернуть собственное тело.
Феон усердно работал локтями. Толпа расступилась – и я увидел жалкое зрелище. Девушка в сером рубище стояла на коленях. Над ней возвышался палач. Очередная казнь. Кажется, их в Виардани стало слишком много.
– Осужденная Констанса Рабирон приговаривается к смерти за отравление главы рода Убертан, господина Ульрина. Казнь будет осуществлена через проклятие крови, – прочел судья.
Жестоко. Проклятия – вообще страшная штука, а если крови – то это обеспечивает медленное, мучительное угасание. Я знал, как это происходит. Девушку прикуют цепями к особой конструкции, видневшейся неподалеку, чтобы она не смогла пошевелиться, наложат проклятие и будут смотреть, как она сгорает в муках. Как облезает смуглая кожа, обнажая гниющие раны. Как выпадают зубы, волосы. Она сгниет заживо, и даже когда внешне будет казаться трупом, все равно будет жить. За отравление? А не слишком?
– Лесса, тебе лучше не смотреть, – прошептал Феон.
Тем временем несчастная Констанса будто не слышала, что говорил судья. Она только тяжело дышала сквозь стиснутые зубы, а я изучал изнуренное лицо, большие карие глаза, белые от напряжения губы. Не похожа на отравительницу. Налицо магическое истощение. Магия… Втянул воздух, позабыв, что нахожусь в чужом теле, но целительская сила Лессы нащупала то, что меня интересовало, – девочка была одной из врачевательниц душ. Если болело тело – звали целителя. Если корень болезни был иного свойства – врачевателя души. Редкий дар, и не каждому он нравится.
– Есть ли кто-либо, кто готов оспорить приговор? – Стандартная фраза.
Феон снова тяжело вздохнул и почему-то посмотрел на меня, будто уже решился на глупость.
– Я готова, – ответил прежде, чем этот глупец совершит непоправимое.