— Не создавайте себе кумиров, — это ведь ещё когда было сказано.
В общем, на исходе третьего часа я, пользуясь правом, имеющимся у председателя, закрываю Совет. Да, как ни удивительно, ныне я — председатель Совета. Получилось это само собой: когда пять человек, ещё что-то соображающих, собрались, чтобы среди хаоса и разброда организовать в Гелиосе хоть какую-то власть, Гаррон сразу сказал, что олицетворять её лучше человеку со стороны.
— Большинство взирает на вас как на спасителей, как на ангелов, сошедших с небес, — это придаст Совету первоначальную легитимность…
Никто вроде не возражал.
Семекка, правда, потом ворчливо заметила, что это закоренелый сексизм, архаическое представление, что мужчина по природе своей стоит выше женщины, а потому только он и может возглавить Совет. Нахваталась разных слов в книгах. Но я ей лихо ответил, что в примитивных сообществах, каковым мы ныне являемся, маскулинный вождизм — феномен закономерный. Тоже, в свою очередь, нахватался, но пока не из книг, а из разговоров с Гарроном и Дирром. Они так охарактеризовали Кошага, правившего тут последние десять лет. Гаррон и Дирр — оба грамотные, любят всякие заковыристые выражения, и до того как Кошаг захватил власть в Гелиосе, целые дни проводили в библиотеке. Предшественник Кошага, некий Туммус Большой, был мягче, позволял своим подданным жить, как хотят, в основном пьянствовал: кто-то надоумил его, как из пищевой пасты гнать самогон, ну и однажды лучший друг полоснул его по горлу ножом.
Впрочем, я уже понемногу тоже начинаю читать. Несмотря на загрузку, на чудовищную, неимоверную занятость, каждый день выкраиваю минимум час, чтобы посидеть над учебниками. Буквы на страницах постепенно складываются в слова, слова — в осмысленные предложения, и та же Семекка считает, что где-нибудь через год я, если постараюсь, смогу сойти за грамотного человека.
В общем, Совет я безоговорочно прикрываю. Мне даже удаётся увернуться от Гаррона и Дирра, которые пытаются перехватить меня на выходе из муниципалитета. Я знаю, о чём они хотят поговорить со мной. Вокруг Хеллера уже сплотилась группа из пяти — шести человек, все — мужчины, все довольно крепкие, хотя одновременно и вялые, все вооружены ножами и пиками. Гаррон опасается, что нам грозит военные переворот; тот же маскулинный вождизм, каковой они на себе испытали. Конечно, произойдёт это не завтра и даже не послезавтра: стихийный авторитет «спасителей», то есть меня и Семекки, в Гелиосе ещё слишком велик. К тому же огнестрельное оружие есть только у нас — ружья, которые мы принесли с собой, а также ружьё и несколько пистолетов, отобранных у банды Кошага. Патронов, правда, имеется считанное количество, но всё же — это приличная огневая мощь. А ещё у нас есть «армия», я сформировал её по совету Гаррона: два десятка подростков лет четырнадцати-шестнадцати, вооружённых теми же ножами и пиками. Формально — на случай нападения троглодитов. Фактически же — как сила, противостоящая предполагаемому мятежу. Все горды тем, что призваны защищать Гелиос. Все с удовольствием маршируют по улицам на воскресных учениях. Хеллер уже допустил стратегическую ошибку, заявив громогласно, что эти «полуощипанные цыплята разбегутся при первой же серьёзной угрозе». Теперь «армия» пылает праведным гневом против «охотников», тем более что все солдаты входят в учебные группы Семекки, Гаррона и Дирра. Это уже крепко спаянный коллектив, вряд ли Хеллеру удастся перетянуть их на свою сторону.