Он умолк, невнятно хмыкнул себе под нос и так же серьезно продолжал:
— Для чего я вам рассказываю это? Для аналогии. Этот наивный человек хотел в одиночестве вступить в единоборство с тем, что является недугом нашего времени или, как я уже упомянул, проявлением борьбы между принципами и фактами. Прекрасная, наивная глупость, которой он причиняет вред самому себе, своей семье, но никому не приносит пользы. Внимательно слушайте меня. Женщины, как вам известно, реально смотрят на вещи. Когда врач умер, я спросил свою жену, у кого мы будем теперь лечить нашего сына. Она ответила, мол, не беспокойся, у того же, у кого и до сих пор. Оказывается, она тайком от меня ходила с мальчиком к другому врачу, который изрядно наживался на нас. Жена рассуждала так: с дешевого мяса плохой навар, а что, если этот врач ничего не берет потому, что мало смыслит в своем деле. Она бы совсем перестала ходить к нему, но боялась, как бы я не узнал об этом. Видите, где собака зарыта. Вы что, воображаете кого-нибудь удивить своим поступком, обратить на себя внимание? Поверьте, никого не волнуют ваши душевные переживания. Это ваше личное дело. Тот наивный врач не снискал себе почета в обществе, наоборот, коллеги называли его позером, отвернулись от него. Большинство неизбежно объединяется против меньшинства. Не забывайте, самый опасный противник всегда тот, кто лучше нас. Подлец не противник, он всего-навсего чучело-силомер, даже желательно, чтобы он встречался на нашем пути. Но такой? Против такого надо объединиться, чтобы столкнуть его в общее русло. — Он смотрит мне в глаза, во взгляде его сквозит насмешка. — Скажите, неужели вы воображаете, что вам поставят памятник на заводском дворе? Мраморный бюст с гордо, — он показывает, позируя, — поднятой головой? Чтобы совсем разочаровать вас, могу привести еще несколько примеров. Но как только выйдете отсюда, сразу же забудьте о них. С помощью нашего управления высокопоставленный профсоюзный руководитель строил себе на Розовом холме шестикомнатную двухэтажную виллу. Конечно, за свой счет. Смету составили чуть ли не на восемьсот тысяч форинтов. Недавно мы строили виллу для одного государственного деятеля. Стоила она полтора миллиона, причем денежки платило государство. И чтобы вы не подумали, что это единичные случаи, скажу, что за три года моей работы здесь мы построили частные виллы для семидесяти высокопоставленных лиц. Понимаете теперь? Некоторые из них, конечно, могли накопить эти несколько сот тысяч, откладывая из своего жалованья. А кое-кто выстроился на «левые», чаще всего получая подешевле от государства строительный материал. Подписывали друг другу разрешения. — Он вскакивает. Ирония, цинизм так и прут из него, он хватает меня за лацкан пиджака и бросает прямо в лицо: — Вы наивный, глупый, несчастный человек, думаете, что одной порядочностью можете остановить этот поток.