Он не подал мне руки, сел на свое место, надел на нос очки и сделал вид, будто углубился в чтение.
Придя в цех, я тут же все рассказал Гергею. Он, не раздумывая, посоветовал:
— Соглашайся. Это же великолепно!
Его слова задели меня за живое. Мне казалось, что нас что-то связывает, а он так легко расстается со мной, гонит от себя.
По всей вероятности, он прочел эти мысли на моем лице и засмеялся.
— Что с тобой, дурень ты этакий? — сказал он. — Полно, полно. Ну, беги скорей, скажи Шустеру, что ты согласен. — Потом он ласково похлопал меня по спине. — Мы все равно останемся друзьями, вот увидишь. Как-нибудь найдем способ общаться. Есть у меня на берегу Дуная кабина при лодочной станции, там мы встречаемся кое с кем из друзей. — Он заговорщически улыбнулся. — Девушки тоже заходят иногда. Можешь и ты приходить, если пожелаешь. Вечером в субботу, да и в другие дни. Ну, ступай.
5
Так я начал работать на кране. Гоац сдержал свое обещание; я действительно стал больше зарабатывать и курсы окончил, а благодаря тому, что поднялся на мостовой кран, метров на пять над землей, мой авторитет тоже соответственно повысился. Это было для меня немаловажным обстоятельством, ведь мне едва исполнилось восемнадцать лет. Только очень жалко было расставаться с Пали, и все чаще я думал о дунайской кабине, про которую он говорил мне. Но больше он не упоминал о ней, кроме тех случаев, когда я сам спрашивал. Однажды, после того как я упрекнул его, что он ограничивается общими приглашениями, но не говорит, как ее найти, он тотчас объяснил мне, где она находится. Хотелось ему, чтобы я пришел, или нет — не знаю.
Тем не менее как-то ночью у меня неожиданно созрело твердое решение навестить Пали.
Случилось так, что я незаметно ушел с ужина, устроенного в честь окончания чемпионата. Правда, не мы выиграли первенство, но занять второе место тоже было не позорно. В последнем матче нас расколошматили, и поделом, а то мы очень уж зазнались: были уверены, что выиграем даже в том случае, если вышлем на поле одни бутсы. Соперник влупил нам четыре гола, а мы ответили только одним, но, к счастью, это уже ничего не меняло, ибо, даже победив, мы все равно оставались бы на втором месте.
Ужин начался уныло, так как мы еще были под впечатлением последних минут матча, когда многие наши ребята стали грубить на поле и теперь зализывали свои травмы. Но после первой кружки пива (на сей раз Папп даже это разрешил) настроение поднялось, и мы громко поздравляли друг друга. В пирушке участвовал довольно-таки узкий круг лиц, и носила она неофициальный характер, ибо торжественный вечер предполагалось провести позднее, после вручения наград: на нем должно было присутствовать все начальство завода. Они уже готовили речи по этому поводу.