Корабль оказался набит битком. Дети сгрудились на корме, освобожденные невольницы жались на носу, с испугом глядя на гребцов, косматых, грязных и страшных.
— Я ваш новый хозяин, — объявил я гребцам. — И если вы сделаете то, что я от вас прошу, все получите свободу.
Очевидно, тут собрались представители разных народов, потому как мои слова стали вполголоса переводить. Один из них встал:
— Ты освободишь нас? — В его тоне угадывалось подозрение. — Где?
Говорил он по-датски, и я ответил ему на том же языке:
— На севере.
— Когда?
— На этой неделе.
— Почему?
— Потому что вам предстоит спасти мою жизнь, — объяснил я. — Взамен я возвращу вам ваши. Как тебя зовут?
— Иренмунд.
Я наклонился и поднял с палубы короткий меч — один из отобранных у корабельной команды, потом пошел по проходу между рабами. Иренмунд настороженно наблюдал за мной. Он был еще в оковах, этот внушительной силы молодец. Волосы, светлые и нечесаные, падали на плечи, открытое лицо выражало страх, но одновременно и вызов. Дан посмотрел на клинок, потом мне в глаза.
— Как тебя схватили? — спросил я.
— Нас выбросило на берег во Фризии.
— Нас?
— Я был матросом на купеческом судне. Мы втроем — шкипер и двое моряков — сумели выбраться на сушу и угодили в плен.
— И вас продали?
— Продали, — угрюмо подтвердил он.
— Ты был хорошим моряком?
— Я и остаюсь хорошим моряком, — вскинулся он.
— Тогда держи, — сказал я и бросил ему меч рукояткой вперед. Иренмунд поймал его и недоуменно на меня посмотрел. — Вот доказательство того, что я вас освобожу, — продолжил я. — Но сначала вам предстоит доставить нас домой. Финан!
— Господин?
— Расковать всех!
— Господин, ты уверен?
Я обвел гребцов взглядом.
— Если вы останетесь здесь, в Лундене, то так и будете рабами, — обратился я к ним, возвысив голос. — Если пойдете со мной, станете свободными людьми. И я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы вернуть вас на родину.
Железные кольца загремели по палубе и звякали в оковах — это длинные цепи выбирали к корме.
— Потребуется кузнец, чтобы снять эти браслеты с их лодыжек, — сказал Финан. — Помнишь наши? Ноги стерли так, что несколько недель зажить не могло.
— Никогда не забуду, — проронил я, потом снова возвысил голос: — Иренмунд, тебя уже освободили?
— Да.
— Да, лорд, — поправил его Финан.
— Подойди сюда.
Иренмунд подошел к кормовой площадке, тяжелые металлические кольца, сковывавшие лодыжку, лязгали при ходьбе.
— Лорд? — Это слово прозвучало в его устах не очень уверенно.
— Я — ярл и хочу, чтобы ты рассказал мне об этом корабле.
Дан широко улыбнулся:
— Господин, посудина тяжеловата в корме и рыскает как вол.