— Балласт не перемещали?
Иренмунд сплюнул за борт:
— Лифинг Гуннальдсон ничего не смыслит в кораблях, а я ему подсказывать не собирался.
— У корабля есть имя?
— «Бримвиза». — Тут он снова ухмыльнулся.
Название означало «Властелин морей», но это судно было чем угодно, но не повелителем волн.
— И еще одно, господин, — с запинкой проговорил Иренмунд.
— Что?
Он поднял короткий меч:
— Пять минут на берегу, а?
Я заглянул в его глаза, голубые глаза на лице, раненном жестокостью, и собирался уже отказать, но вспомнил то, что испытал сам, избавившись от оков.
— Сколько из них?
— Всего один.
Я кивнул:
— Только один. Гербрухт, Осви, Видарр! Ступайте с этим человеком. Пусть сделает то, что хочет, но быстро.
Я переместил детей на нос, чтобы лучше сбалансировать судно, и, когда Иренмунд вернулся — в руке у него по-прежнему был меч, но теперь красный от крови, — мы отдали швартовы, усталые гребцы осторожно вывели корабль на течение. Корму тут же развернуло, и нос наш оказался направлен на запад, а не на устье, но несколько гребков рулевым веслом помогли нацелить увенчанный крестом штевень к далекому морю.
— Полегоньку! — велел я. — Сильно не налегай! Нам спешить некуда!
И я действительно не спешил. Разумнее было уходить медленно, не пробуждая подозрения, будто мы бежим из города. Ветер нам не помогал, так что мы гребли, но лишь настолько, чтобы судно слушалось руля. Скорость нам придавали более отлив и течение реки, нежели взмахи весел. Финан подошел и встал рядом.
— Мне доводилось бывать вместе с тобой в разных безумных местах, — пробормотал он.
— А это безумное?
— Невольничий корабль? Среди захваченного врагами города? Да я бы сказал, что сумасшедшее. — Ирландец ухмыльнулся. — Так что будем дальше делать?
— Выйдем из эстуария, повернем на север и помолимся о попутном ветре. Через три, от силы четыре дня придем в Беббанбург. — Я помедлил, наблюдая за лебедями на залитой солнцем воде. — Только это будет означать, что я не справился.
— Не справился? Ты ведь возвращаешь нас домой!
— Я пришел сюда, чтобы убить Этельхельма и его вонючего племянника.
— Ну, у тебя еще будет шанс, — заверил Финан.
На солнце пригревало. Большинство гребцов были парни молодые, голые до пояса, загорелые и жилистые. Молва о мести Иренмунда разнеслась между банками, и гребцы, пусть и уставшие, заулыбались. Мне показалось, что Иренмунд задумал убить Лифинга Гуннальдсона, но он вместо этого свел счеты с черноволосым и курчавым здоровяком, крики которого донеслись до самой пристани.
— Господин, он его в капусту изрубил, — доложил мне Видарр с явным удовольствием.