— Пожалуйста, отец Ярви, дайте мне возможность исправить содеянное!
И она посмотрела в его спокойные, холодные, серо-голубые глаза.
— Я приму любую кару. Любое наказание! Клянусь!
Он насмешливо изогнул бледную бровь:
— Поосторожней с клятвами, Колючка… Каждая клятва подобна тяжелой цепи. Я поклялся отмстить убийцам отца, и теперь эта клятва лежит на мне тяжким бременем. Смотри, ты просишь о таком же тяжком бремени для себя.
— Но оно ж не тяжелее, чем камни, которыми меня хотят завалить? — И Колючка протянула к нему руки — насколько позволяли цепи. — Клянусь Солнцем и Луной. Я отслужу. Сделаю все, что прикажете.
Служитель мрачно оглядел тянущиеся к нему грязные ладони. Мрачно посмотрел ей в глаза, полные слез отчаяния. Медленно склонил голову на сторону, словно купец на торжище. А потом испустил долгий недовольный вздох.
— Ну… ладно.
Повисло молчание. Колючка пыталась понять, что ей только что сказали.
— Вы что же… не завалите меня камнями?
Он помахал у нее перед носом скрюченной рукой, единственный палец проехался туда-сюда перед глазами:
— Мне, знаешь ли, тяжести поднимать несподручно.
И снова умолк. Колючка испугалась подвоха и осторожно спросила:
— Ну так… а приговор? Какой приговор-то?
— Что-нибудь придумаем. Выпустите ее.
Тюремщица втянула воздух сквозь зубы, словно раненая, — так ей не хотелось открывать замок. Но повиновалась приказу. Колючка потерла ссадины от кандалов на запястье. Без их привычного веса она чувствовала себя слишком легкой. А может, это все сон? Зажмурилась — и тут же зарычала от боли: тюремщица запустила в нее сапогами, и те ударили ее аккурат по животу. Так что это не сон, нет.
Натягивая сапоги, она улыбалась. Просто улыбалась, и все.
— У тебя, похоже, нос сломан, — заметил отец Ярви.
— Не впервой.
Да уж, выбраться из такой переделки всего-то со сломанным носом — колоссальная удача!
— Дай посмотрю.
Служитель — прежде всего целитель. Поэтому Колючка не дрогнула, когда он подошел поближе и аккуратно пощупал кости подглазий. И задумчиво сморщил лоб.
— Уф, — пробормотала она.
— Извини, больно было?
— Немно…
И тут он сунул палец ей в ноздрю, а большим немилосердно прижал переносицу. Колючка охнула и упала на колени, в носу щелкнуло, в глазах все вспыхнуло и погасло от дикой боли, по лицу полились слезы.
— Больше не сломан, — сказал он и вытер пальцы об ее рубашку.
— Б-боги мои… — проскулила она, залепив ладонями сведенное болью лицо.
— Иногда следует причинить боль, дабы избежать более сильных страданий.
Отец Ярви уже выходил из камеры, и Колючка быстренько вскочила и осторожно пошла вслед. А вдруг он все-таки ее обманул?..