— Ты просто чудо, сестренка…
Бранд помирал с голоду, но не набросился на еду сразу, а пробормотал благодарственную молитву Отче Тверди за хлеб насущный. Он очень хорошо помнил, каково жить без хлеба.
— А вкусно! — сказал он, заглотив кусок.
— А свежее еще вкуснее было!
— Да и сейчас тоже вкусно!
— Нет. Невкусно.
Он только плечами пожал и выскреб остатки. Жалко, что так мало…
— Теперь по-другому заживем — я же прошел испытания! Из похода все богатые вернутся!
— Ага. Перед каждым походом в кузню куча народу заявляется, и все твердят, что вернутся богатыми. А некоторые, между прочим, не возвращаются.
Бранд весело улыбнулся:
— Ну, от меня так просто не избавишься!
— А я и не хочу. Дурак ты, конечно, но у меня ж, кроме тебя, никого нет.
И она вытащила что-то из-за спины и протянула ему. Какой-то сверток из потрепанной и заляпанной кожи.
— Это мне? — спросил он, принимая сверток над исходящими теплом, умирающими углями.
— Пусть сопровождает тебя в походах. И напоминает о доме. О семье. Какой уж ни есть…
— А мне никакой другой семьи и не надо!
А в свертке обнаружился кинжал. С блестящим, полированным стальным клинком. Боевой кинжал — длинный, прямой, с крестовиной в виде переплетенных змей. И с оскаленным драконом на навершии.
Рин выпрямилась: понравился подарок или нет? Волновалась.
— Когда-нибудь я скую тебе меч. Но пока… пока только это.
— Ты сама его выковала?
— Гейден помогла с рукоятью. А клинок — сама.
— Отличная работа, Рин.
Чем больше он рассматривал, тем больше ему нравилось: каждая чешуйка на змеиных спинах видна, и дракон скалит крошечные зубки, а сталь серебром блестит и острая-преострая… До лезвия аж дотронуться страшно. Прямо боязно грязными руками за такую красоту браться.
— Боги, это ж работа мастера, сестренка!..
Она с облегчением откинулась к стене с делано безразличным видом.
— Я тут, похоже, новый способ плавки изобрела. Погорячее, чем прежний. Типа как в глиняном горшке. Кость и уголь, чтоб сплавить сталь с железом, песок и стекло, чтобы вывести примеси и очистить сплав. Но тут вся штука в жаре… да ты не слушаешь меня!
Бранд виновато улыбнулся и пожал плечами:
— Ты ж знаешь — я молотом помахать горазд, а этого вашего волшебства не разумею. Ты в десять раз лучший кузнец, чем я.
— Гейден говорит, что ко мне прикоснулась Та, что Бьет по Наковальне.
— О, Гейден, небось, от счастья все в себя не придет, что я ушел из кузни, а ты стала ее подмастерьем…
— У меня дар.
— Ага, скромности.
— Скромность — удел тех, кому нечем похвастаться.
Он взвесил кинжал в руке — прекрасная балансировка.