— Ну вы ж меня как открытую книгу читаете.
— Давай, спрашивай.
— Что я здесь делаю?
— Видишь ли, святые, мудрецы и хитроумнейшие из женщин столетиями задаются этим вопросом, но, увы, так и не могут сыскать на него ответ.
— Ты лучше Брюньольфа Молитвопряда на энтот предмет поспрашивай, — прокряхтел Ральф, как раз отпихивавшийся от причала древком копья. — Он тебе тут же навешает на уши лапши с кучей что, зачем и почему.
— Есть ли на свете человек, — пробормотал отец Ярви, хмуро поглядывая на далекий горизонт, словно ответы были написаны в тучах, — способный измерить глубину божественного промысла? Ты б еще спросила, куда ушли эльфы!
И они со стариком с ухмылкой переглянулись. Похоже, такие разговоры были им не в новинку.
— Так. Понятно, — отозвалась Колючка. — Ну а если так спросить: зачем ты привел меня на этот корабль?
— Ааа! — воскликнул Ярви, разворачиваясь к Ральфу. — А ты как думаешь, дружище? Почему я не пошел по легкому пути и не сокрушил ее камнями, а страшно рискнул, приведя на борт нашего суденышка опаснейшую из убийц?
Ральф свирепо почесал в бороде, не отпуская копья:
— Ума не приложу, Ярви, зачем ты это сделал…
А Ярви широко распахнул глаза и сообщил Колючке:
— Помилуй, если я даже левой руке не доверяю собственных мыслей, то с чего мне делиться ими с тобой? От тебя же воняет!
Колючка ухватилась за голову:
— Так, мне нужно присесть.
Ральф по-отечески похлопал ее по плечу:
— Очень хорошо тебя понимаю.
И пихнул ее на ближайшую скамью, да так сильно, что Колючка перелетела через нее и приземлилась на колени гребцу из следующего ряда.
— Вот твое весло.
— Ты опоздал.
А ведь Рин права. Отче Месяц широко улыбался с ночного неба, а дети-звездочки весело мерцали на его мантии, так что, когда Бранд сунулся в низкую дверцу, лачугу освещали лишь уголья из очага.
— Прости, сестренка.
Пригибаясь, он добрался до своей лавки и плюхнулся на нее с долгим стоном. Стащил с ноющих ног сапоги и, наслаждаясь теплом очага, пошевелил пальцами.
— Да вот же ж у Харпера все торф не кончался, рубили и рубили, а потом Старой Фен надо было пару полешек перетащить. А она ж их не сама колет, и топор у нее тупой был, тупей некуда, ну я его и наточил, а на обратном пути у Лемовой телеги ось поломалась, так мы ее с парнями вытаскивали…
— Вот они все и ездят на тебе, свесив ножки…
— Помогай людям, и когда-нибудь они помогут тебе — вот что я думаю.
— Ну разве что…
И Рин кивнула в сторону горшка, стоявшего среди углей.
— Вон твой ужин. Одни боги знают, как трудно было сдержаться и не съесть твою часть…
Он хлопнул ее по колену, наклоняясь за горшком.