Он заново прокрутил в голове ее слова, примеряясь к ним так и этак, и его осенило.
— Смена замков помешает только тому, у кого уже имеется ключ. Вероятно, тому, кто сумел сделать слепок?
Он сел на свое место, потирая здоровой рукой свежую отметину и недозажившие ожоги на шее. Увечную он сунул отогреться под мышку.
— А ключ нужен рабу лишь по одной причине — чтобы сбежать.
— Заткни свою пасть! — Она сползла рядом, и опять наступило молчание. С неба слетал снег и садился ей на волосы и ему на колени.
Лишь после того, как он простился с надеждой услышать от нее хоть слово, девушка заговорила вновь. Так невесомо, что он едва разбирал слова на ветру.
— Раб с ключом мог бы освободить и других рабов. Может быть, даже всех. Кто потом разберется, кто куда ускользнул в суматохе?
— Пролилось бы немало крови, — зашептал Ярви. — В суматохе — и кто знает чьей? Намного спокойнее усыпить стражу. — Сумаэль внимательно на него посмотрела — глаза девушки заблестели, дыхание курилось на холоде. — Раб, который разбирается в травах, разливает охранникам эль и подносит капитану вино, мог бы придумать как. — Рискованно, но с ее помощью многое получится куда проще, а когда времени остается так мало, поневоле приходится бросать жребий. — Пожалуй, вместе два раба смогли бы сделать…
— …то, чего не смог бы один, — договорила за него она. — С корабля лучше всего уходить в порту.
Ярви кивнул.
— Я тоже подумал об этом. — Он круглыми сутками мало думал о чем-либо другом.
— Самый подходящий порт — Скегенхаус. В городе оживленно, но стражники там ленивы, а капитана с Триггом подолгу не бывает на корабле.
— Если только кое у кого нет друзей в каком-то другом месте моря Осколков. — Он оставил наживку болтаться.
Она заглотила ее целиком.
— Друзей, что могли бы приютить пару беглых рабов?
— Вот именно. Скажем… в Торлбю?
— Через месяц-другой «Южный Ветер» снова пройдет через Торлбю. — В ее шепоте послышался огонек возбуждения.
Который не сумел скрыть и он сам:
— И тогда раб с ключом… и раб, который знает толк в травах… могли бы очутиться на свободе.
Они сидели молча, в темноте и холоде, как и много дней перед этим. Но сейчас, при бледном, расплывчатом свете Отче Месяца, Ярви показалось, что в уголке губ Сумаэль появился легкий намек на улыбку.
«Ей идет», — подумал он.
Далеко-далеко на север увлекли «Южный Ветер» невольничьи весла — по черной воде, в студеную зиму. Нередко выпадал снег, ложась на крыши корабельных надстроек, на плечи дрожащих гребцов. А те после каждого взмаха отогревали дыханием оцепеневшие пальцы. По ночам стонал пробитый корпус. По утрам команда перевешивалась через борта, чтобы отколоть с израненных боков корабля лед. На закате Шадикширрам выплеталась из каюты, кутаясь в меховую накидку, с покрасневшими глазами от выпитого, и сообщала, что, по ее мнению, на палубе не так уж и холодно.