В единый миг все развернулись на прохрипевший из темноты голос — к ним шел Ничто. Весь вымазан сажей, равно как и всегдашней грязью; его лохмотья, волосы и борода почернели. На нем были Тригговы сапоги и кафтан, на плече запеклась кровь. На другом плече он нес громадный сверток опаленной парусины, а рукой прижимал, баюкая, словно укрывал от мороза дитя, меч, которым на глазах у Ярви убил шестерых человек.
Он плюхнулся у костра, по-свойски закинул ногу за ногу, точно они давно договорились о встрече, и довольно охнул, протягивая ладони к огню.
— На запад, в Гетланд — звучит приемлемо. Туда мы и отправимся.
— Тригг? — спросила его Сумаэль.
— Больше о нашем надсмотрщике не вспоминайте. Я уплатил ему долг. Но счет между мной и Шадикширрам еще не закрыт. — Ничто лизнул палец и стер пятнышко с лезвия. — Нам надо оторваться от нее как можно дальше.
— Нам? — сердито бросила Сумаэль, и Ярви со спины заметил, что тесак оказался у нее под рукой. — Ты позвал себя к нам в попутчики?
В бешеных зрачках Ничто промелькнуло пламя.
— Разве что меня позовет кто-то другой?
Ярви протянул между ними руки, протаривая дорогу для Отче Мира.
— Мы рады принять любую подмогу. Как тебя вообще-то зовут?
Ничто уставился в ночное небо, словно ответ там начертали звезды.
— У меня было три разных имени… а то и четыре… но все они навлекли на меня беду. Мне бы страсть не хотелось накликать беду и на вас. Если станете со мной говорить, сгодится Ничто, но я не мастак разговаривать. Шадикширрам вернется и догадается, что мы пошли на восток.
— Потому что идти на запад — надо чокнутым быть! — Ральф наседал на Сумаэль. — Скажи им!
Она сжала губы и сощурилась на огонь.
— Путь на восток — короче. Путь на восток — проще.
— Вот! — гаркнул Ральф, охлопывая себя по ляжкам.
— И я иду на запад, — добавила Сумаэль.
— Э?
— На восток двинется много народа. Всякий, кто спасся с корабля. А на той фактории кишмя кишат работорговцы.
— А в Ванстерланде — нет, что ли? — возразил Ральф. — Мы, когда свозили туда инглингов, делали хорошие деньги.
— На востоке опасно, — сказала Сумаэль.
— А на западе нет ничего — только глушь и метели!
— Зато есть леса. Леса означают тепло. Леса означают еду. Да, на востоке фактория, а дальше что? Одни топи да пустоши на сотни миль. Запад — это Ванстерланд. Запад — это людские поселения. Запад — это, не знаю… может, корабли, которые идут дальше на запад. Идут к дому.
— К дому. — Джаред засмотрелся на огонь, точно разглядел там свою деревню и колодец с самой вкусной на свете водой.
— Двинемся в глубь суши, — сказала Сумаэль, — подальше от любых кораблей. А потом — на запад.