Ральф шмыгнул носом и харкнул в огонь.
— А мужиков получше меня сыскать не так уж и трудно.
— С этим мы все согласны. — Ничто сидел вплотную к огню, повернувшись к остальным прямою спиной, и начищал тряпицей обнаженный клинок у себя на коленях.
Ральф лишь свысока улыбнулся.
— А ты-то как, а, Ничто? Ты годами скоблил палубу, а теперь остаток лет будешь скоблить этот свой меч? Что будешь делать ты, когда мы доберемся до Вульсгарда?
До Ярви дошло, что с тех самых пор, как «Южный Ветер» поглотили волны, кто-то из них впервые заговорил о том, что будет после. Только сейчас, впервые, им показалось, что это «после» и в самом деле наступит.
— Мне надо свести кое с кем счеты. И, вот тебе и вот: двадцать лет, а они свежи — все никак не засохнут. — Ничто вновь принялся неистово тереть меч. — Того и жди — прольются кровавым дождем.
— Все, что не снег, — погоду улучшит, — заметил Джойд. — А я поищу проезд на юг, к себе в Каталию. Моя деревня зовется Нэйджит, и там, в колодце, самая вкусная вода на свете.
Он сложил руки на животе и улыбнулся так, как обычно улыбался, вспоминая родные места.
— И я снова вволю оттуда напьюсь.
— Пожалуй, и я отправлюсь с тобой, — промолвила Сумаэль. — Мне почти по пути.
— По пути куда? — решил спросить Ярви. Хоть они не один месяц спали, почитай, бок о бок, он не узнал о ней ничегошеньки, а ему, как оказалось, этого бы очень хотелось. Она ответила насупленным взглядом, видно, ей пришлось не по нраву отворять запечатанную надолго дверь, но потом пожала плечами.
— В Первый Град. Я там выросла. Мой отец был в своем роде знаменит. Корабельщик императрицы. А брат его, быть может, до сих пор им и служит. Надеюсь. Если не умер. Пока меня нет, все могло поменяться.
Она смолкла и уставилась в пламя, уставился вместе с нею и Ярви. Его тоже снедала тревога о том, что могло измениться в Торлбю без него.
— Что ж, от твоей компании не откажусь, — высказался Джойд. — Та, кто на деле знает, где она… находится, будет большим подспорьем в долгом пути. А ты, Анкран?
— На площади Ангульфа, в Торлбю, есть работорговая лавка, — прохрипел над огнем Анкран, и его костлявое лицо заливали тени. — Та самая, где меня купила Шадикширрам. У одного человека по имени Йоверфелл.
При звуках этого имени он передернулся. Небось так же, как Ярви, когда вспоминал имя Одема.
— У него моя жена. У него мой сын. Я должен их вернуть.
— И как ты собираешься за это взяться? — спросил его Ральф.
— Отыщу какой-нибудь способ. — Анкран сжал кулак и вмял его себе в колено, потом снова, сильней и сильней, пока не отрезвел от боли. — Обязательно.